4. Иисус, исполненный Духа Святого

«И крестившись, Иисус тотчас вышел из воды; и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него»

(Матф.3:16).

«Иисус, исполненный Духа Святого, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню. Там сорок дней Он был искушаем от диавола» (Лук.4:1-2).

«И возвратился Иисус в силе Духа в Галилею» (ст.14)

При тщательном изучении вопроса о полноте Духа Святого совершенно невозможно не остановиться на нашем Господе и Искупителе. Не чудное ли, воодушевляющее зрелище, побуждающее к благоговейному поклонению, созерцать духовными очами, как Дух Святой, сходя на Него, находит в Нем, наконец, место, куда Он может сойти и остаться. Правда, уже в Ветхом Завете Он сходил на единичные лица, на иных покоился даже более или менее продолжительный срок, однако, это всегда было только временно. Кажется, что Его положение в мире до Христа было таким, как описано в рассказе о сотворении, при первом упоминании о Нем: «Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2). Этот чудный Голубь в течение тысячелетий не нашел места покоя для ног Своих, пока Бог Сам не сделался человеком, и пока Он не могводвориться в этом Человеке.

В открытом нам факте сошествия Святого Духа на Сына Божия мы видим не только вооружение Сына Человеческого для выполнения нашего спасения, но в нем же заключается и возведение всех искупленных в храмы Бога и Духа Святого; потому что Дух, Которого Господь ниспослал после Своего прославления, чтобы Он сотворил обитель в нашем теле, есть Тот же Дух Христов, некогда обитавший в теле Его.

Христос, Сын Человеческий, и полнота Духа Святого — было бы удивительно благодарной темой, из которой ученик Господень черпал бы бесконечные благословения, если бы сделал ее предметом изучения и исследования по Слову Божию; и материалу, наверное, хватило бы на объемистую книгу. Мы не можем в настоящем разборе думать о том, чтобы углубиться в нее, а хотели бы только почерпнуть оттуда некоторые мысли для нашего собственного счастья и благословения. Прежде всего, обратим внимание на

I. Отношение Христа к Духу Святому.

Мы указываем с самого начала на заслуживающую удивления действительность, что Господь наш, как Человек, по отношению к Духу Святому пережил здесь на земле два различных состояния. Все мы знаем из божественного откровения, что Он родился в этом мире от Духа Святого: но, затем, Он был еще, кроме того, исполнен Им. Это две непоколебимые истины, побуждающие нас к глубокому и серьезному размышлению о нашем собственном отношении к Духу Святому, после того, как мы знаем нечто подобное о Его первых учениках.

Итак, мы знаем, Он родился от Духа Святого. Иисус, Сын Божий, был человеком, настоящим человеком, как каждый из нас, с одним только исключением, что в Его человеческой природе не было ничего грешного. Чтобы родиться безгрешным человеком, Он непременно должен был произойти от другого семени, нежели мы; Он не мог родиться от греховного семени, и Мать Его не могла зачать Его во грехах. И слава Господу, что Священное Писание так недвусмысленно свидетельствует нам об этом с полным благоговением: Ангел, которому было поручено объявить Иосифу о Марии, говорит: «родившееся в Ней есть от Духа Святого» (Мтф.1:20).

И когда Ангел был послан возвестить самой Марии о Его рождении, он сказал: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лук. 1:35). Значит, Он даже и телом Своим, хотя по виду и был подобен нам, и был настоящим человеком, тем не менее был совсем другим, потому что и это тело Его было творением Духа Святого. «Тело» (которого Он перед тем не имел) Ты «уготовал Мне» (Евр.10:5), говорил Он о Своем воплощении. Так же свидетельствует о том и ап. Павел: «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной» (Рим.8:3); следовательно, не в самой плоти греховной, но только в ее подобии. Таким образом, вся Его человеческая природа по Духу, душе и телу была рождена от Духа Святого, Он был Человеком совершенно другого рода и другого происхождения, чем мы, последним, или вторым Адамом, Господом с неба уже по Своему рождению, как мы и читаем в 1Кор. 15:45-47. Вот первое отношение Его, как Человека, к Духу Святому.

Но затем мы находим, что Он позднее был еще исполнен Духом Святым. Это случилось по истечении приблизительно тридцати лет Его земной жизни. Мы читаем, как Дух Святой нисходит на Него из отверстого неба и пребывает на Нем. И это произошло так явно, что Иоанн мог ясно видеть и затем засвидетельствовать это. Сам Дух Святой совершил это до такой степени демонстративно, что принял видимый образ, явившись в подобии голубя.

Для чего же? Я думаю, для того, чтобы это исполнение Сына Божия Духом Святым возбудило внимание, привлекло бы наше внимание на себя. Он мог бы ведь сойти на Христа без того, чтобы кто-либо, исключая Его Самого, знал об этом; но Господь хотел, чтобы этот чудный факт бросился в глаза каждому из детей Его, чего не произошло бы, если бы он совершился в тайне. Иоанн Креститель даже заранее приготовляется Богом, чтобы обратить особенное внимание на это событие; он говорит нам: «Пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа, сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым. И я видел, и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий» (Иоан.1:33-34).

Именно исполнение Христа Духом Святым часто заставляло меня думать и удивляться. Дорогой читатель, ты еще никогда не останавливался над этим событием? То, что Он был рожден от Духа Святого, когда родился Человеком, было для меня всегда понятно, оно казалось мне естественным, оно как бы вовсе не могло быть иначе; но разве не было достаточно того, что Он Духом, душою и телом происходил от Него? Было ли для Сына Человеческого в действительности возможно другое отношение к Духу Святому, нежели уже существовавшее, и если да, было ли оно необходимо?

Мы, наверно, во всякое время ответили бы на такой вопрос решительным — нет, если бы не знали о совершившемся факте. Но не так Триединый Бог. Я говорю Триединый, потому что Отец и Дух Святой заранее предопределили это исполнение, как необходимо нужное, и в действительности выполнили его; оно, без сомнения, было также стремлением Сына, не выступавшего до тех пор на явное дело. Если же это так, если это второе отношение было безусловно нужно, тогда тоже безусловно должна быть разница между ними обоими, и второе, т.е. исполнение Духом Святым, должно означать нечто высшее и славнейшее, нежели рождение от Него, иначе оно никогда не имело бы места.

Это — глубокая, непостижимая тайна, и мы, вероятно, никогда на земле не будем в состоянии уразуметь всю разницу между рождением от Духа Святого и исполнением Им; но уже потому, что мы видим на учениках Христовых и можем испытать на самих себе, мы узнаем, что она бесконечно велика. Господу слава и поклонение за то, что Он дал нам Духа Своего Святого: с Ним мы имеем право приблизиться в священном благоговении и к божественным тайнам, ибо «Дух все проницает, и глубины Божий» (1Кор.2:10).

Едва-ли найдется иллюстрация, которая, не показавшись недостойной, могла бы до некоторой степени осветить разницу между обоими отношениями к Духу Святому, притом еще в Сыне Божием! А все же, может быть, это единственный путь к тому, чтобы достигнуть приблизительного понятия об этой разнице или передать его другим. Я представляю себе рождение от Духа Святого и исполнение Им Сына Божия приблизительно так: положим, что гениальный художник создал удивительно законченное произведение, являющее собою совершенство во всех отношениях и вполне отвечающее намерениям своего творца. Кажется, никакое усовершенствование более невозможно, но мастер говорит: я имею еще возможность сделать его, и сделаю.

Все размышления и предположения выдающихся знатоков не могут навести их на мысль, чтобы можно было еще предпринять с целью сделать его совершеннее, чем оно уже есть, или с целью увеличить славу мастера. И вот, представьте, приходит мастер и сам соединяется со своим творением, дает ему посредством себя самого свою собственную жизнь, свою мудрость, всю свою силу и сущность, так что произведение с этого мгновения совершенно сливается со своим творцом, как творец со своим произведением.

Какая отныне разница между тем, что было, и тем, что стало теперь!

Нечто подобное произошло со Христом, Сыном Человеческим, в Его рождении от Духа Святого и в последовавшем потом исполнении Им. Целые тридцать лет Дух Святой открывался в этом новом Человеке, как Творец, создавший совершенного, безупречного Человека, снова носившего образ Божий в человеческом теле и вполне прославлявшего Бога; но затем, низойдя на Нею и наполнив Его, Дух Святой сделался вооружением и творческой силой этого нового Человека.

В течении тридцати лет Сын Человеческий был только как бы чудным произведением, приготовляемым Духом Святым для высочайшей цели, потому что Иисус «преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лук.2:52); но затем Он сделался орудием Духа Святого, с Которым Он Сам соединился и чрез которое совершил новое, величайшее дело, наше вечное спасение. Вспомни только, что Христос, Господь наш, все, что ни делал, совершал исключительно через Духа Святого. Им Он руководился, через Него проповедывал, исцелял, изгонял бесов и принес Себя Самого в жертву Богу.

Вследствии того, что Он был рожден от Него, Он тридцать лет добровольно и свободно следовал влечениям Духа Святого, так сказать, естественным образом; это соответствовало Его чистому, безупречному существу, похожему на существо дитяти, которое во всем унаследовало природу своего отца и сообразно ей развивается; после же исполнения Духом Святым, Он вполне сознательно слился с Ним, сделался, будучи Человеком, одной Личностью с Ним, действовал чрез Духа Святого так же, как Дух Святой действовал в Нем и чрез Него. Дал бы Бог, чтобы нам стала ясна, хотя бы до некоторой степени, великая разница между этими двумя отношениями к Духу Святому!

Но остановимся минуту над близко касающимся нас самих вопросом: существует ли такое двоякое отношение к Духу Святому и в духовной жизни детей Божиих? Мы уже видели, что существует. Новый Завет представляет доказательства тому даже после Пятидесятницы.

Апостолы и первые ученики очень хорошо могли различать возрождение и исполнение Духом Святым в себе самих и точно так же в других. Каждого обращенного и возрожденного христианина, если он не был исполнен силою свыше, они старались привести к тому. Только со временем, после того, как Церковь Божия опустилась, стали стремиться единственно к достижению рождения от Духа Святого: этого было достаточно для всех, и рождение от Духа Святого и исполнение Им стали считать за одно и то же; что после того перестали стремиться даже к этой цели Божией, собственно говоря, вполне понятно.

Когда Церковь опустилась еще ниже, и дар Святого Духа думали получать в крещении, в рукоположении и других обрядах; Церковь, как и ее руководители, совершенно потеряли всякое верное понятие о Духе Святом и об отношении истинного христианина к Нему. Это печальное состояние является еще и до сих пор болезнью Церкви вообще и отдельных верующих общин в частности. О, если бы дети Божий, и прежде всего каждое отдельное из них, научились распознавать и выяснили себе, в каком отношении они находятся к Духу Святому! И если бы кто-нибудь из них уразумел, что ему не хватает полноты Духа Святого, или силы свыше, пусть оно скажет себе: если она была необходимо нужна нашему Господу, насколько более нуждаюсь в ней я, который, хотя и родился от Духа Святого, но все же еще ношу в себе грех, или ветхого человека, которого Он не знал. Не говори: «в этом Христос не может быть для меня примером, Он нуждался в полноте Духа Святого, чтобы искупить меня».

Это так; но мы читаем, что намерение Божие об искупленных Его уже от века состояло в том, чтобы им быть подобными образу Сына Его, дабы Он был первородным между многими братьями (Рим.8:29). Как может как хочет Бог достигнуть этой цели, если в нас не будет действовать та же сила, которая действовала в Нем? Только одни и те же средства приводят к одинаковому результату, и после того, что мы знаем свою испорченность, от которой Он был далек, нам почти хотелось бы сказать, что мы нуждаемся для этой цели в еще более сильных средствах, нежели Он; но не требуется ничего высшего и могущественнейшего, чем Дух Святой, третье лицо Божества; Его вполне достаточно и для грешника.

После того, что мы имели возможность бросить беглый взгляд на отношение Христа к Духу Святому, остановимся еще немного

II. На первых опытах Иисуса Христа в полноте Духа.

Для ученика Христова, который сам горит желанием исполниться Духом Святым в силе и, наконец, получает и принимает Его, нет ничего поучительнее первых дней Учителя после Его чудного вооружения. Чадо Божие, смотря на апостолов и первых учеников и видя, что уста их были полны веселья, и язык их — пения, может думать, что это признаки и, притом, единственно верные, которые подтвердят и ему, что оно исполнилось обетованным Духом Пятидесятницы.

Ведь с этим явлением благодати Божией очень часто связывают весьма странные представления: наслаждение всевозможными ублажающими душу чувствами, освобождение от всякого искушения и т.д. Для исправления этого нет ничего лучшего, как взглянуть на Учителя. Он безусловно отдался Духу Святому, Который тотчас же начал Свое чудное руководительство, но совершенно иначе, чем мы бы вообще ожидали.

Он повел Его сперва в пустыню (Лук.4:1). Не прямая ли это противоположность тому, что мы видели на апостолах в день Пятидесятницы? Слава Богу, что мы можем наблюдать это явление именно у Учителя: если бы подобное произошло с Его учениками после их исполнения Духом Святым, а со Христом противоположное, мы заключили бы из этого, что с их опытом дело обстоит неверно; теперь же, встречая мрак и затруднения после явления этой благодати, мы можем спокойно заключить, что с нами происходит то, что с Учителем.

«В пустыню», ведь значит, в одиночество, пустоту и засуху, где исключается всякое изобилие. Это был странный оборот: только что был Он в полном сознании близости Отца и Его благоволения к Нему, слышал голос Его, над Ним отверзлось небо, и вслед затем путь лежал в пустыню. Хождение в полноте и с полнотою Духа Святого, без сомнения, рано или поздно обратится в жизнь единственно верою, из которой мало-помалу исчезнет все видимое, так что научаешься жить всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мтф.4:4). Итак, не удивляйся чадо Божие, если и тебе случится в сообществе с «другим Утешителем», что вместо ожидаемого рая будет пустыня; Его полнота обратит ее в рай, если ты выдержишь искушение, как Учитель! Однако, Господь испытал еще больше.

Дух Святой повел Его на искушение диаволом. «Для искушения от диавола», говорит нам Писание (Мтф.4:1). «Сорок дней Он был искушаем от диавола», дополняет евангелист Лука. Сын Человеческий в силе и полноте Духа Святого, в продолжении почти шести недель являющийся предметом нападения князя тьмы: какая торжественно серьезная мысль! Дело там шло о том, чтобы Ему удержать Свое положение, которое Он, как второй Адам, занял среди царства князя тьмы при совершенно противоположных условиях, нежели первый Адам; дело шло о том, чтобы именно на этом поприще одолеть и разбить обольстителя, приведшего наш род к падению путем искушения.

Если главный враг начал свое победоносное шествие среди всего видимого творения в человеке, то, если последнему предстояло когда-либо быть возвращенным к Богу, — низложение врага должно было начаться в человеке же; поэтому помазанный Духом Святым Сын Человеческий и был поведен именно этим же Духом Святым навстречу диаволу. И мы видим, что диавол знал, о чем идет дело, он узнал своего Противника, тотчас вступил в бой и продолжал его ожесточеннейшим образом в течение долгих сорока дней. Но воздадим поклонение Господу, великий злоумышленник потерпел поражение на всей линии и должен был, побежденный и разбитый, очистить поле сражения. Теперь же то, что стало действительностью относительно нашей прославленной Главы, должно сделаться действительностью относительно всех Его истинных членов, если только Его искупление есть искупление действительное и если торжество должно остаться на стороне Христа. Но могут ли Его члены одержать победу другим путем, нежели одержал Он? Могут ли они быть поведены против врага с меньшей силой и вооружением, чем Он? Нет, никогда! Мы можем «победить лукавого» только силою свыше (1Иоан.2:13-14).

Поэтому, раз Дух Святой исполнил тебя Собою, ожидай рано или поздно, что придут искушения от диавола и притом в такой силе, как никогда раньше, потому что только в этом вооружении ты страшен врагу, а Дух Святой, располагающий тобою, поведет тебя ему навстречу. С какой бесконечной радостью хотел бы Он вывести всех членов Христовых из того жалкого положения, находясь в котором они всегда умоляют со страхом и трепетом: «не введи нас во искушение», отлично сознавая, что не имеют никакой силы одолеть его; и хотел бы ввести их в то состояние победы во Христе, их Господе, всегда дающем им торжествовать в Себе, в состояние, где они принимали бы с великою радостью, когда впадают в различные искушения (Иак.1:2).

Это — положение, возможное для нас только после Пятидесятницы, положение, в котором мы шествуем от веры в веру и от силы в силу и делаемся в Нем, Возлюбившем нас, более чем победителями; это — положение, в котором поистине сокрушается господство сатаны, и наш Господь может прославиться через нас.

5. Помазание

«Вы имеете помазание от Святого и знаете все… Впрочем, помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; но как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно, то, чему оно научило вас, в том пребывайте».(1Иоанна 2:20-27).

Когда ап. Иоанн писал эти слова верующим своего времени, они находились в пылу происходившей вокруг них борьбы. Враг, наступавший на Господа Иисуса тотчас после Его помазания Духом Святым со словами: «Если Ты Сын Божий!» — чрез посредство ряда лжеучителей наступал теперь на последователей Христовых. Лжеучители употребляли то же оружие — отрицания божественности Христа (ст.22-23).

Сердце и душа услаждаются, когда смотришь, как был спокоен и уверен этот всегда столь отзывчивый пастырь стада Христова при виде этих так сильно искушаемых душ. Он отнюдь не садится и не пишет им длинного сочинения в защиту догмата о божестве Иисуса Христа, а только из появления этих совратителей выводит заключение, что приближается последний час. Словом, он как бы хочет сказать, что все это должно случиться именно так, «как вы слышали» (ст.18).

Он как бы говорит: за вас самих я нисколько не боюсь, вы ведь в самих себе носите самое чудное доказательство Божие относительно всего, касающегося вашей веры, и не нуждаетесь, чтобы кто учил вас: вы имеете помазание от Святого и знаете все. Пребывайте в том! Вот все, что я имею сказать вам. — Какое это чудное положение! Тысячи позавидовали бы тем детям Божиим, если бы могли надлежащим образом заглянуть в их положение, и тысячи завидуют им в наше время.

Они чувствуют, что нуждаются в свете, не зависящем от людей, в постоянно надежном руководительстве и в силе, преодолевающей все искушения, как имели те, — словом, в помазании. И благодарение Господу, этот свет и право, этот святой урим и тумим можно иметь, и не только для таких мучительных нападений врага, но для всех обстоятельств повседневной жизни. Однако, тут мы часто слышим целый ряд вопросов, в содержание которых стоит вникнуть. Мы постараемся ответить только на три из них. Вот прежде всего вопрос:

I. Что такое, собственно, помазание?

Ответ на него, конечно, не требует какой-либо особенной мудрости; каждое чадо Божие сказало бы нам, что под помазанием подразумевается не другой Кто, как Дух Святой. Потому что все, что говорит здесь Иоанн о помазании, было сказано нам о Духе Святом Самим Господом Иисусом еще прежде Его излияния. Нам приводятся четыре определения помазания, вполне подходящие к Духу Святому, применимые, притом, только к Нему Одному.

Если помазание, как здесь сказано, нисходит от Святого, то это верно по отношению к Духу Святому, как сказал Иисус: «Которого пошлет Отец во имя Мое». Значит, и Дух Святой и помазание — от Отца. Если, далее, о помазании говориться, что оно учит детей Божиих, то Иисус сообщает нам, что Дух Святой научит нас всему. Господу оставалось еще многое сказать ученикам до Своей разлуки с ними, но Он не мог сделать этого, потому что они не были способны вместить; однако Он спокойно унес с Собой неоткрытые тайны, зная, что Дух Святой приготовит их к истинному пониманию и возвестит им все.

Далее Иоанн говорит, что помазание истинно и неложно, и что на него можно вполне положиться. То же самое сказал Иисус о Духе Святом: «Он наставит вас на всякую истину«. И наконец, Иоанн сообщает, что помазание пребывает в нас; почти буквально теми же словами свидетельствует и Господь ученикам о Духе Святом: «пребудет с вами во век«. Итак, мы видим, что положительно все, сказанное о помазании, верно и относительно Духа Святого. Но кроме того, уже слово «помазание» указывает на Духа Святого, прообразно представленного в Ветхом Завете в виде елея или мира для священного помазания. Им, как известно, помазывались пророки, священники и цари, скинии, храм и т.д. — все прообразы Христа, Помазанника, или Мессии Божия.

О Нем Самом говорит пророчество, указывая на сходящего на Него Духа Святого: «Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие; посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости более соучастников Твоих» (Пс.44:8). Следовательно, Он и соучастники Его суть помазанники, с той только разницей, что Он помазан всею полнотою. Он имеет семь Духов Божиих. Итак, не может быть никакого сомнения в том, что Иоанн, говоря о помазании, разумеет Духа Святого.

Но в отношении к нам помазание есть состояние. Именно это упускают из виду дети Божий, думая о помазании. Притом, оно есть также состояние, в котором мы проникаемся Духом Святым. Почему Иоанн не написал верующим того времени просто: вы имеете Духа Святого и знаете все, но: вы имеете помазание? Была ли только игра слов, когда он употребил последнее выражение? Правда, по отношению к Духу Святому, то и другое означает Его Самого, но по отношению к нам может существовать большая разница. Возьмем один из ветхозаветних прообразов, чтобы несколько объяснить себе эту разницу.

Обратим внимание на помазание Аарона в первосвященники. Представим себе, как в тот достопамятный день Моисей ведет Аарона и сыновей его к скинии собрания (Лев.8:1), как он несет с собою все первосвященнические и священнические одежды, рог с елеем, жертвы, корзину с опресноками, множество сосудов, которые, без сомнения, было слишком тяжело нести одному человеку. Предположим, что он дал кое-что Аарону, между прочим и рог с елеем помазания.

Мы имели бы тогда основание сказать: Аарон прообразно имеет Духа Святого; но он никоим образом не имел помазания. Он имел его только после того, как этот рог был вылит на него, и елей с головы стекал на бороду, на края одежды его (Пс. 132:2), когда он, так сказать, был настолько пропитан им, что елей покрывал его. Эта же мысль заключается в часто употребляемом выражении, когда о Духе Святом говорится, что Он должен быть излит или излился. Он действовал некогда в учениках, Он возродил их, так что они знали Его; но овладел Он ими и всеми силами души их, они подошли под Его господство только тогда, когда Он излился на них. Это — святое, божественное посвящение, овладевающее тогда нашим существом, так что оно принадлежит Ему.

Становясь причастниками помазания, мы до такой степени убеждаемся в Его управлении нами и Его присутствии в нас, что больше не можем быть убеждены в своем собственном существовании. Тогда сознаешь себя погруженным в Него и наполненным Им, так что постоянно готов восклицать, как некогда Иаков в Вефиле: «как страшно сие место! Это не иное что, как дом Божий, это врата небесные»!

И все это далеко от мечтательной восторженности или увлечения, сопряженных с неистовым ликованьем или чрезмерными чувствами: это скорее тихое, мирное и трезвое сознание Его святого, но владычествующего над всем присутствия. Как мягкий елей распространялся с головы на всего Аарона, так помазание нежно пропитывает все наше существо до последних волокон сердца и господствует над ним посредством дающих счастье побуждений или воспрещений, в которых не чувствуешь ничего рабского, но которым предаешься с бесконечным наслаждением и которых ни за что не хотел бы лишиться. Это благословеннейшая стихия, из которой никогда не пожелаешь выйти, лишь только вступишь в нее. Вот, это и есть в нескольких словах помазание. Знаешь ли ты его, твоя ли это сфера?

II. Но что производит и как действует помазание?

Если мы находимся под помазанием Духа Святого и пребываем в нем, то чрез него мы имеем:

Прежде всего, надежное руководительство относительно воли Божией. Чрез него Дух Святой учит нас, чего не хочет Бог. Как елей резко ограничивается от приближающейся к нему воды, как от чуждого ему вещества, не смешиваясь с ней и не растворяясь в ней, а отталкивая ее, так действует помазание, божественное, святое посвящение, по отношению к вещам, неугодным Господу, даже тогда, когда они нравятся нашей природе.

Приблизятся ли они к нам в виде искушений, поводов ко злу или в виде таких предметов, которые сами по себе не худы, а только должны быть исполнены не нами или не в настоящее время, — помазание остановит нас перед ними, чтобы отдалить нас от них или их от нас. Оно даст нам испытать удивительное блаженство, если мы тоже остановимся и согласимся с ним; если же мы все-таки будем тяготеть или захотим прикасаться к тем предметам, оно тотчас заставит нас сознать, что мы собираемся выйти из нашей святой сферы и хотим нарушить посвящение.

Иногда мы, пожалуй, даже не можем сказать, почему нам нельзя сделать того или другого, потому что помазание само не указывает нам причин; мы, может быть, не можем указать, и на Слово Божие, а все-таки, именно чрез это помазание, совершенно определенно знаем, что, повинуясь ему, мы в согласии с Самим Богом. Помазание, конечно, не принуждает нас оставить то или другое, что не должно быть сделано, но оно тихо и нежно показывает верную границу и указывает на истинную силу во Христе сказать «нет» тогда, когда даже наша собственная природа хотела бы сказать «да». Оно производит то, что бесплодные дела являются для нас отвратительными, в роде как отталкивает нас от себя предлагаемое нам нездоровое блюдо.

Мы видим, что помазание очень нежно, и хочет, чтобы и с ним обращались нежно, а поэтому пребыть в нем возможно только при полнейшей и безусловной отдаче Духу Святому. Дети же Божии, позволяющие помазанию руководить собою, сделаются живой Библией, и жизнь их — объяснением и украшением истины.

С другой стороны, через помазание мы будем знатъ, чего, как и когда хочет Бог. Все в нас скажет «да», согласится с тем, что Господь намечает нам сделать, если даже окружающие нас обстоятельства и наша собственная природа хотели бы противоположного, конечно, в том только случае, если мы пребываем в нем. Потому что помазание есть, как кто-то раз так верно выразился,» — истинный вкус духовных предметов». Как при помощи языка мы ощущаем вкус пищи, так посредством помазания мы как бы ощущаем, что думает Бог в данном случае, как поступил бы в нем Христос и насколько Он будет благоволить к исполнению данного поручения. Через помазание мы можем в точности познать ум Господень, да оно, собственно, и есть ум Христов (1Кор.2:16; Фил.2:5), потому что только им руководился Он Сам некогда на земле во всех Своих словах и делах.

Иоанн не напрасно говорит: «Как самое сие помазание учит вас всему, и оно истинно и неложно». И еще: «вы имеете помазание… и знаете все». Это весьма определенные выражения, обозначающие очень высокие милости, и слава и поклонение Богу, что они действительно разумеют то, о чем говорят.

Я хотел бы только особенно предостеречь от заблуждения, будто слова знаете все обнимают уже все познание; они означают не более и не менее, как неложное, надежное руководство Духа Святого в каждом отдельном случае. Вот пример: ап. Петр после Пятидесятницы был исполненДуха Святого и, без сомнения, непрестанно находился под помазанием, но по своему познанию он, наверно, воспротивился бы по приглашению Корнилия идти к последнему и проповедывать Евангелие о Христе; только новым и особенным откровением был он приготовлен к этому, в чем сам открыто и признался Корнилию, говоря: «мне Бог открыл, чтоб я не почитал ни одного человека скверным или нечистым.Посему я, будучи позван, и пришел беспрекословно» (Деян. 10:28-29). Подошел случай, где он еще не «все знал», но он именно стремился в каждом случае знать волю Божию, и ему не приходилось спрашивать совета у людей: совет Божий являлся несомненно и положительно. О, если бы мы только постоянно жаждали его!

Далее. Если мы находимся под помазанием, мы вступаем поистине в благоугодное Богу отношение к Богу и к людям.

Во-первых, к Богу. Помазание во всем приводит нас вместе с нашими мыслями и желаниями, стремлениями, суждениями, разговорами и действиями в присутствие Божие, оно ставит нас, так сказать, лицом к лицу, с глазу на глаз с Ним и удерживает там без всякого, однако, принуждения со стороны Божией или какого-либо страха с нашей. Оно создает в нашем сердце невыразимое детское доверие и упование к нашему Отцу, в силу которых при всем деле и всей работе мирно покоишься в Его присутствии. И следствием этого является, почти, хочется сказать, прозрачная искренность, при которой не желаешь стерпеть или скрыть ни одной пылинки, и потому видишь даже ничтожнейшую нечистоту и гнушаешься ею, даже когда она находится в мыслях. В духе нет лукавства; поэтому не страшно пребывать пред очами Божиими обнаженным и раскрытым, но притом невыразимо блаженным.

Полная зависимость, в какой еще никогда не находился до тех пор, есть дальнейшее действие помазания, и она потому так совершенна, что устранено всякое себялюбие, сердце отдано Ему и занято Им. Эта зависимость выражается в непрестанной молитве, без того, однако, чтобы всегда преклонялись колена или уста произносили слова. Невозможно ничего сделать или предпринять, не поговорив с Отцом. И все, просимое у Него, есть всецело истинное, действительное желание сердца, никогда не пустые слова; да иначе и не может быть, потому что Сам Дух Святой ходатайствует и воздыхает в нас (Рим. 8:26). Так бывает, когда говорим о Господе. Слова могут быть не всегда тем, что называется воодушевлением, но они приятны Богу, они — сила и истина. То же и с песнями, которые мы поем. Все сердце и весь ум вложены в них Словом, Дух Святой проницает все.

Но и относительно людей мы вступаем в благоугодные Богу отношения. Тысячу раз возникал вопрос, как богоугодно относиться к тому или другому человеку. И люди дают свои советы со словом Божиим в руках и без него. Если же мы находимся под помазанием, этот вопрос излишен. Каждому чаду Божию оно непременно укажет подобающие ему отношения во всяком обстоятельстве. Ведь оно поднимает нас над уровнем нашей собственной, плотской, природной жизни в сферу жизни божественной, где мы научаемся быть кроткими и отзывчивыми, как Господь, обращаться с людьми и любить, как Он.

Мы будем освобождены от жалкого страха человеческого, человекоугодничества и нечестивого лицеприятия, которые всегда заставляют чадо Божие отступать от святого положения во Христе ради мира и незаметно низводят его на мирской уровень; на их месте не появятся человеческое мужество или простая смелость, отнюдь не приносящие с собою благоугодного Богу отношения, но появится взгляд на человека, каким Бог смотрит на него, т.е. взгляд искренней, освященной любви. Оно наполнит сердце, так что в каждом, с кем мы ни встретимся, мы будем видеть предмет любви Божией и потому будем искать ему духовного, душевного и телесного добра.

Его ошибки не будут отталкивать нас, а преимущества не сделают пристрастными, потому что, водимые помазанием, мы будем в состоянии делать ясное различие между ними и им. С каждым нашим ближним, обращенным или необращенным, даже с врагом нашим, мы будем обходиться во всех отношениях кротко, нежно и любезно от сердца, как Дух Святой, этот мягкий елей, поступает с нами. Кротость наша будет известна всем человекам. — Теперь еще один вопрос:

III. Как можно получить помазание?

Одно, прежде всего, ясно из Писания, что необращенный человек получить его не может. Мы уже слышали, как выразился Господь об обетованном Им Святом Духе и мире; «Мир», -сказал Он, — «не может принять (Его), потому что не видит Его и не знает Его« (Иоан. 14: 17). Он отнюдь не сказал: мир не имеет права или не должен принять Его, но сказал, что он не может; невозможность заключается в его прямой неспособности к этому. Дух Святой многое совершит над миром, это засвидетельствовал Господь; но принять Его мир не может.

«Он …обличит мир о грехе, и о правде, и о суде» (Иоан.16:8-11), Он будет действовать и трудиться над ним, Он прославит пред ним Христа и дело Его, и когда мир, наконец, ухватится за Него, то уже перестанет быть миром. Тогда о нем можно будет сказать, как о Петре: «не плоть и кровь открыли тебе это, по Отец Мой, сущий на небесах»; но тогда он будет уж иметь незнание о Духе Святом, которое здесь именно и предлагается, так как для того, чтобы принять Его, нужно видеть и знать Его.

В первые дни Церкви Христовой, как мы уже видели на 3000 обращенных в день Пятидесятницы, видение и познание Его почти всегда совпадало с принятием Его, или помазанием, в силу чего и следовала жизнь под помазанием, заставлявшая мир поражаться и привлекавшая его ко Христу. Ныне это тоже случается с отдельными верующими, однако большая часть их достигает только первой ступени: Дух Святой имел возможность показать им грехи их, привести их ко Христу, мог запечатлеть их прощение, оправдание в Нем и мир с Богом, так что они видят и знают Его. Видеть же и знать Его — одно; сознательно отдаться Ему, дать Ему овладеть собою, посвятить себя Ему и быть послушным этому святому завету — другое дело. Дал бы Бог, чтобы каждое из детей Его носило имя христианина, т.е.помазанника, с истинным правом, находясь и живя под помазанием! Но каждое дитя Божие уже находится в нужном условии для того, чтобы вступить в него и стоять в нем, как находились ученики, когда Иисус сказал о них: «а вы знаете Его» (Иоан.14:17).

Но если ты хочешь, чтобы Он помазал тебя, и если ты посвятил себя Ему, начни прежде всего с того, чтобы оказывать Ему все внимание. Для Него может показаться почти оскорблением, когда другие побуждают нас ко вниманию относительно Духа Святого, а все же правда, что многие дети Божий просто обходят, не замечают Его и пренебрегают Им; о Нем не много беспокоятся. Вместо того чтобы встречаться с Ним в полном благоговении, поклоняясь, чтить Его, мы игнорируем Его, как будто Его вовсе не существует, и нам нет до Него никакого дела.

Если бы директор или хозяин большой фабрики, в которой ты, положим, служишь, или какое-нибудь высокое лицо, в доме которого живешь, видел бы только обращенную к нему твою спину; если бы он в твоих глазах не имел бы даже столько значения, сколько многие другие лица, несмотря на то, что он — глава, ведущая все и управляющая всем: как оскорбительно для него должно было бы быть такое отношение к нему с твоей стороны.

Подумай теперь о Духе Святом, Творце твоей новой жизни, Хранителе ее, подумай о Нем, как о третьем лице Божества, Которое взяло на Себя руководить тобою во всем и преобразить тебя в образ Христа: а ты не оказываешь Ему никакого внимания! Может ли Он вдохновлять тебя, проницать твои мысли, представления, речи, действие и все твое существо, если ты относишься к Нему, как чужой? Или ты думаешь, что Он должен совершить это таким образом, как представляют себе многие, — именно напасть на тебя, просто заставить тебя посвятить себя Ему? Когда слышишь молитвы многих, право, кажется, что они именно так думают, и когда Он не исполняет их просьб, они считают, что не их вина, если они остаются вне Его полноты, Его силы и Его помазания: — вина Его.

Итак, начни с наблюдения Его в себе и над собою, учись понимать Его действия, замечай Его тихие, нежные намеки, не руководи собою сам ни по букве Слова, ни по совести или твоему разуму: это делает и порядочный мирской человек.

Правда, Дух Святой может пользоваться всеми этими вспомогательными средствами, чтобы обратить наше внимание на Его желания, но руководителем нашей внутренней и внешней жизни должен быть Он, Он прежде всего, если нам и этой нашей жизни надлежит быть посвященной Ему. Он будет тогда указывать, что надо сделать то или другое, не только подобно букве Слова, совести или разуму, но руководя, будет наставлять нас, как, когда и кем оно должно быть совершено. Следовательно, Он хочет овладеть прежде всего нашим внутренним оком и внутренним ухом.

Затем главное условие, чтобы получить помазание, заключается в том, чтобы ты во всем беззаветно повиновался Духу Святому. Сотворение обители у нас связанно с соблюдением слова Господня: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему, и обитель у него сотворим» — (Иоан.14:23), сказал Господь.

Он никогда не завладеет тем, что не подчинено Ему или что от Него удерживается: Он никогда не откроется на поприще наших собственных путей или нашей воли, даже если они направляются лучшими намерениями: они плоть, они не Его сфера или элемент, Он не может положить на них печати Своего помазания.

Таким образом, великий вопрос не в том, чтобы мы приняли, достигли Его и овладели Им, а чтобы Он, наконец, получил, достиг нас и завладел нами; чтобы мы, в конце концов, воистину отдали себя на безусловное повиновение Ему. Многие все повторяют, что хотят отдаться Ему, но никогда не делают этого.

Ты же отдайся Ему сегодня, именно теперь! Если ты хочешь находиться под помазанием и пребывать в нем, в тебе не должно быть никакого противоречия Ему, никакого совета с плотью и кровью, никакого человеческого умствования. Правда, Он никого не порабощает и не принуждает нас ни к чему, но Он ищет полного, добровольного послушания. Если мы Ему не послушны, мы тормозим Его деятельность, потому что помазание Его есть живая, действующая сила, стремящаяся употребить нас, как свое орудие; если мы отказываем Ему непослушанием в Его праве на нас, этим мы отталкиваем Его от себя.

И ах, как кротко и нежно действует помазание! «Повеления и предостережения его очень осторожны», — говорит некто: «поэтому, если кто не привык к ним и не тщательно их слушает, тот не услышит их. Оно приказывает очень учтиво, не угрожает, не легко также приводить причины, почему то или другое должно быть или не быть. Вроде того, как делаем мы, когда не хотим прямо приказать или запретить чего-нибудь: «Я думаю», — говорим мы, — «что было бы хорошо (или нехорошо) сделать это так; вы, пожалуй, сделайте это так или иначе» и т.д.

Оно хочет иметь добровольных слуг, замечающих намеки, ожидающих повеления, которые, лишь только что-нибудь изъявлено, тотчас же идут на дело. Эти слова о помазании совершенно верны: оно кротко, мягко, никогда не принуждает, не настаивает; именно поэтому так легко воспротивиться его управлению, что многие и делают и даже привыкли делать. Чудо ли, что у них нет помазания? Наоборот, было бы чудом, если бы оно у них было. Итак, братья, не отдадим ли мы себя Духу Святому на добровольное и полное послушание? Нечего бояться, что Он сделает нас тогда несчастными: нет, о нет! Наше блаженство начинается с той именно минуты, когда мы в первый раз в жизни можем сказать от искреннейшего сердца: я Твой, весь Твой и Твой навеки!

Плод Духа

«Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание». (Гал.5:22-23).

Не рассматривали ли мы когда-нибудь уже этих девяти драгоценных качеств, как бы выставленных на вид здесь перед нами, с сильным желанием: ах, если бы они украшали меня и мою жизнь! И они сияют тем ярче, что стоят рядом с черными, мрачными делами плоти, перечисленными в стихах 19-21, делами, которыми мир так полон и все более наполняется, чем ближе мы подходим к концу этого века. Ведь плевелы должны созреть ко времени жатвы, которая теперь приближается; но не должна ли созреть и пшеница?

Да, братья мои, дети Божий должны бы были теперь, как никогда раньше, достигать меры полного возраста Христова и именно в наше время светить миру божественной жизнью, святым житием и плодами, для которых Господь избрал их и поставил, чтобы они шли и приносили их. И благодарение Ему, Он даровал нам от Своей божественной силы все потребное для жизни и благочестия и, кроме того, великие и драгоценные обетования, достигающие даже такой высоты, что мы делаемся причастниками Его Божеского естества.

Разве мы не должны стремиться к плодам, безусловно присущим этому Божескому естеству? Если Дух Святой, Которому они приписываются, пребывает в нас, проницает и наполняет нас, могут ли они отсутствовать ? Конечно нет; Он не может быть без плодов, плоды — несомненные признаки Его присутствия, как мы уже видели, рассматривая апостолов и 3000 уверовавших после Пятидесятницы.

Так как мы, хотя и косвенно, уже говорили и еще будем говорить о плодах Духа, я не намерен подробно разбирать здесь эти девять драгоценных качеств, а хотел бы только сделать несколько совершенно общих замечаний.

Прежде всего, я хотел бы сказать, что коль скоро мы имели бы их, они изменили бы нас чудным образом. Произошло бы нечто, как во дни первого излияния Духа Святого, что бросилось бы в глаза и окружающим нас. В известной степени мы, может быть, и испытали подобное изменение, но не было ли оно проходящим? Однако, плоды ведь не цветы, которые держатся несколько дней и затем опадают; нет, они именно вначале меньше и невзрачнее всего, они увеличиваются с каждым днем и, чем дольше остаются на дереве, тем становятся спелее. То ли произошло с испытанным нами изменением?

Достигли ли все славные качества, пробужденные Духом Святым, известной зрелости? Или не знаем ли мы о некоторых чертах у нас, прямо противоположных этим плодам: не замечаем ли явлений, которые отнюдь не плоды Духа и обезображивают нас и учение Христово, которое мы исповедуем?

Некто, писавший в последнее время об этих девяти плодах, предложил своим читателям приблизительно такой вопрос: «Если бы здесь вместо любви была поставлена холодность, жестокость; вместо радости — уныние; вместо мира — беспокойство; вместо долготерпения — нетерпение; вместо благости — ворчливость; вместо милосердия — жестокосердие; вместо веры — маловерие, малодушие; вместо кротости — запальчивость и вместо воздержания — распутство: который из обоих списков подошел бы к нам?» Не нашли ли бы мы в своей жизни многих побуждений и проявлений, принадлежащих второму списку?

И, однако, разве все, находящееся в этом втором списке, не должно бы было быть со Христом на кресте, как говорит апостол: «Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (ст. 24). Раз мы дети Божий, правилом нашей жизни должно быть: «Если мы живем духом, то по духу и поступать должны» (ст.25). А мы ведь живем Духом Святым: тогда пусть и хождение наше будет в Нем.

И какова была бы эта жизнь! Жизнь святого отношения ко всем людям вокруг нас, жизнь искреннейшего общения со всеми, знающими Господа, и жизнь, носящая на себе печать благоволения Божия. Образ Христов явился бы на нас очевидно для всех, Он изображался бы в нас (Гал.4:19). О, да удастся Духу Святому произвести это намеченное Богом изменение во всех искупленных Господних!

Следующее, о чем я хотел бы заметить, это то, что, по указанию апостола, плод Духа есть нечто совершенно другое, нежели многие себе представляют. Постоянно встречаешься с детьми Божиими, которые, если заходит речь о плодах, тотчас говорят об особенных дарованиях, талантах, о делах и поступках, о своем познании, ревности и способностях, которых они, по своему мнению, не имеют. И в моей жизни по вере было время, когда я думал, что это и суть ожидаемые от меня плоды Духа; но это не так. Часто можно иметь их и еще многие другие дары Духа, и все-таки быть без Его плода. Что касается даров Духа Святого, коринфяне были осыпаны ими, может быть, более многих других церквей того времени, однако у них не было плодов.

На них было видно, что Бог вложил в них большой капитал, а ожидаемого дохода не было; оба послания апостола Павла с их порицаниями ищут и требуют плодов. «Ревнуйте», — говорит он, — «о дарах больших», — но торжественно прибавляет: «и я покажу вам путь еще превосходнейший» (1Кор. 12:31), и затем следует целая глава о любви, стоящей во главе плодов Духа, потому что в известной степени она уже заключает все их в себе. Итак, наши дары или дела никогда не могут заменить плодов Духа.

Поэтому плод Духа не столько относится к нашим словам или делам, сколько к нашему характеру. Быть может, наши слова могут ничуть не уступать словам всецело освященного человека, наши дела казаться очень хорошими и безупречными, между тем, как у нас негодный характер. Как многие богато одаренные мужи и жены, совершившие выдающиеся дела, не имели плодов Духа; они были недоступны, высокомерны, раздражительны, ворчливы и властны в обращении, полны мертвых мух, портивших в них благовонную масть. Поэтому перед Богом дело всегда, во-первых, не в том,- что мы делаем, а в том,что мы есть. И какими бы мы были, как бы были благоугодны Богу и людям, если бы наш характер слагался из этих девяти славных качеств! А мы ведь, собственно то, что есть наш характер, он — наше внутреннее содержание и потому избранное Богом поле, на котором Дух Святой хочет посеять и довести до зрелости Свои плоды.

Но многие дети Божии ничего не хотят знать о жизни веры, которая имела бы какое-нибудь дело с их характером и должна бы была преобразить его по образу Христову. Они, конечно, допускают обращение к Богу, также спасение от проклятия и, наконец, вход в небеса, однако хотят оставаться такими, как есть. К чему им Дух Святой, к чему Его полнота, зачем им помазание, на что была бы им сила свыше? Поэтому, спустя целые годы они остаются тем, чем были при своем обращении, и в душе часто не лучше иного мирского человека. Они считают, что жизнь истинного христианина состоит в сладких чувствах, в назиданиях, духовных наслаждениях, в пении красивых песен, слушании вдохновенных проповедей и т.д.; пока им это предлагается, они довольны; если же речь заходит о плодах Духа Святого, о святом житии, об изменении всего их существа, — все кажется им законностью и жестокостью. И все же, намерением Божиим при нашем искуплении было то, чтобы мы стали подобны образу Его Единородного Сына: только на этом основании Он не берет нас в славу тотчас после нашего обращения.

Далее я хотел бы сказать: эти девять славных качеств — все драгоценности, которые, хотя могут быть в нас, но, собственно, будут не от нас. Они называются плодом Духа, так как Он производит их в нас, если они неподдельны, т.е. божественны. Не испытали ли мы когда-нибудь, как бывает с этими драгоценными качествами, когда Он наполняет нас? Что за любовь изливается тогда в наше сердце! Как она чиста, воистину самоотверженна и пламенна, она подобна бурной волне, наводнению, уносящему из нас все, что не любовь и что ей противится. Она не знает никакого искусственного русла, по которому должна течь, но выступает из всех берегов. Нет ближнего, нет врага, которого она не могла бы обнять, даже вся тварь делается предметом ее благоволения и сострадания. Некуда деться от любви, и можно буквально без преувеличения сказать: «Любовь Христова объемлет нас».

И то, о чем мы говорим, не мимолетное наитие простого воодушевления или экстаза, с исчезновением которого проходит и наш пыл, но эта любовь пребывает. Что за радость, которую производит Дух Святой! Как она высока и возвышенна в сравнении с радостью, достающейся нам другими путями! Она тиха и нежна, как улыбка весеннего утра, она не возбуждает, а успокаивает всякое возбуждение и дает нам блаженно покоиться в Боге и с благодарностью наслаждаться Его изливаемой на нас благодатью. А чудный мир! Величественно ложится он на все наше существо, как бы насыщая нас до чудного избытка, и мы сознаем, что он воистину превыше всякого ума и соблюдает, как святой страж, наши сердца и помышления во Христе Иисусе. И что могло бы поколебать долготерпение, произведенное Духом Божиим в нас?

Оно есть все переносящая и страждущая любовь, не знающая конца. И так со всеми остальными драгоценными качествами, произведенными Духом Святым: благостью, верою, кротостью и воздержанием — все они носят на себе печать рождения от Него, и мы сами знаем, что мы так же мало участвовали в их возникновении, как и в возникновении нашей телесной жизни.

Не пробовали ли мы когда-либо сами породить эти драгоценные сокровища, не старались ли мы приобрести их и не удавалось ли нам иногда произвести нечто, на них похожее? Каждое из детей Божиих знает, что это случалось; но то, что мы произвели, было похоже на нас, а не на Него. Это было печальное усилие. Однако насколько было бы печальнее, если бы мы блистали этими самодельными, кажущимися качествами: кажущейся любовью, кажущейся радостью, ложным долготерпением, ложным миром и т.д. и удовлетворялись бы ими или даже считали, что они — плод Духа. Но, не правда ли, уже самая попытка приобрести их была признаком, как глубоко мы были убеждены в необходимости иметь их?

Чтобы иметь истинный плод Духа, тебе не помогут все твои подвиги, ни даже мольбы и просьбы, нужно только одно: всецело отдать себя Духу Святому, дать Ему наполнить тебя, руководить тoбою с yтра до вeчepa и подчинить Eмy вce, что ты есть, что имеешь и делаешь, твои поступки, слова и все твои мысли. Предоставь Ему всю власть над тобою и всю свободу действия в тебе, дай Ему исполнить над тобою всю Его волю, и ты вскоре станешь Его нивой, на которой явно для всякого будет произрастать Его плод.

Еще хотел бы я заметить: когда Дух Святой производит в нас эти сокровища, Он не пропускает ни одного из них. Он не создает одного, двух, пяти или восьми, обойдя другие или оставив их на другое время; нет, Он производит все одновременно в тех, в ком Он может действовать свободно. Они могут не все явиться в совершенстве, вполне развитыми и зрелыми, но Он не пропустит ни одного. Ведь плод есть именно нечто, требующее времени, он должен расти и увеличиваться, если вообще имеется. Теперь, если Дух Святой творит в тебе эти славные добродетели, и Ему придется, благодаря тому, что ты тормозишь Его действия, остановиться на которой-нибудь из них, например, на любви, Он будет задержан на всем поприще, ни одна из остальных добродетелей не будет расти. Оттого об этих драгоценных качествах и не сказано: плоды Духа, но плод Духа; эти девять — один неразделенный и нераздельный плод, это — как бы гроздь со многими ягодами. Один и тот же сок течет в каждой отдельной, сок и сила великой, чуднойЛозы; — Христа, с Которой Дух Святой приводит нас в неразрывную, тесную связь и сохраняет в ней; когда растет одна ягода, растет одновременно и другая.

Проявляется ли любовь, проявляется и радость; если имеются эти две, тут же непременно имеется и мир, а с этими тремя и долготерпение, благость и все другие. И наоборот: если, например, не может проявиться любовь, возможно ли тогда, чтобы были радость Духа Святого, Его мир, долготерпение, благость или которое-нибудь из других сокровищ? Никогда! О, нам так необходимо видеть это, чтобы, наконец, понять, что если у нас, или где-нибудь каким-либо образом не может проявиться одно какое-либо из этих славных качеств или на его месте, пожалуй, даже является противоположное ему, то тем задерживается весь наш рост, и наше преображение в образ Христа рушится именно на этой точке.

В заключение, еще следующее: все эти отдельные плоды суть драгоценности, которыми непременно должны пользоваться другие. В наши дни часто встречается удивительно себялюбивое христианство, как бы говорящее: все, что я имею, имею для себя. Напрасно ищем мы в нем плода Духа; потому что во всем Божьем мире нет вообще плодов такого рода, которые существовали бы для самих себя: они существуют всегда для других.

Мы даже не можем себе представить, чтоб деревья, приносящие плоды, могли бы сами быть их потребителями. Весь рай Божий со всеми его чудными плодами не был создан для себя самого, но для человека; так и мы — деревья праведности, и все, что Дух Святой может сделать в нас, над нами и чрез нас, Он хочет перевести опять на других. Плоды, не находящие себе потребителей, достаются в удел гниению. Мы питаемся множеством плодов, привозимых к нам из-за океана, а свои далеко отсылаем в пользование другим. Так должно быть с плодом Духа в нас.

Пусть живущие в твоем доме имеют часть в твоей любви, пусть твой муж, твоя жена, твое дитя и слуга имеют часть в твоей радости, твоем мире, долготерпении и т.д.; пусть имеют часть в этих сокровищах и те, которые время от времени приходят в соприкосновение с твоим домом, потому что эти драгоценности должны проявлять свое действие и за пределами четырех стен твоего дома. Ап. Павел писал коринфянам, что ищет от них плода; он был очень далеко от них, и все же хотел иметь его. О нашей кротости он говорит, что она должна быть известна всем человекам.

Я иногда думал, что дети Божии вообще неизвестны всемирно: как же все люди могут знать об их кротости? Да это вот что: мы должны быть известны, как неспособные сказать ни одного жестокого слова, каждый должен бы знать это наперед и вкушать от плода нашей кротости. Да, наши плоды должны бы были проложить себе дорогу и за море, тогда Господь чудно был бы прославлен. О, если бы мы были богаты этими предметами вывоза!

Присмотревшись тщательно к этим названным девяти добродетелям, мы найдем, что они только тогда могут быть тем, чем должны быть, когда другие делаются причастны им. Может ли, например, существовать любовь, не сообщаясь другим? И радость, ах, как она зажигает: действительно счастливый человек может осчастливить многих других. Как мир, подобно маслу, сглаживает все бушующие волны! Для себя ли нужны нам долготерпение, благость, милосердие? Также и с верою, или, вернее, с верностью, кротостью и воздержанием: они — благословение и для наших близких.

Итак, пусть Он, Который может и хочет произвести в нас эти плоды, Дух Святой, исполнит нас ими Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию (Фил.1:11).

7. Ветхозаветное обетование о Духе Святом и мы

«Но это есть предреченное пророком Иоилем: «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут; и на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать; и покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма. Солнце превратится во тьму, и луна в кровь, прежде нежели наступит день Господень великий и славный. И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Деян.2:16-21).

Надеюсь, мы, по милости Господней, получили понятие о том, что Дух Святой, как сила свыше, есть чудное благо, полученное, хотя не всеми детьми Божиими, но все-таки обещанное и, кроме того, безусловно необходимое каждому дорого искупленному Господом для вступления в полную жизнь Христову и преображение в Его образ. Но тут со всех сторон возникают вопросы малодушия и сомнения: для меня ли еще и эта милость?

Должны ли мы, после печального упадка всей Церкви Христовой, еще ожидать новой Пятидесятницы? Есть ли также слово, на которое мы можем безусловно опереться, чтобы снова гореть нетерпением, ожидая вод на жаждущее и потоков на иссохшее? Мы с большим дерзновением отвечаем на эти и подобные вопросы: да, благодарение Господу!

И теперь, по истечении 1900 лет со времени первого излияния Духа Святого, у нас есть блаженная возможность снова черпать, как первые ученики Господни, из того же самого преизобильного богатства. Возьмем только вышеприведенное слово, как слово из уст Божиих, вникнем в него поглубже, и нам скоро сделается ясным, что нам в наши дни нет никакой причины отставать от славы апостолов и первой, исполненной Духом, Церкви Иерусалимской.

Присмотрелись ли мы когда-нибудь, дорогие дети Божий, ближе и точнее к тому чудному обетованию Божию из пророка Иоиля? Остановились ли мы на его точном смысле и сделали ли его предметом благословенного размышления? Что меня касается, я должен признаться, что, к моему великому сожалению, сделал это только в последнее время.

Так как апостол Петр приводит рассматриваемое обетование из пророка и применяет в день Пятидесятницы к совершившемуся излиянию Духа Святого, я всегда смотрел на него, как на раз навсегда исполнившееся и оконченное, и таким образом, никогда не проникал глубже в его смысл. Многие из нас, может быть, делали тоже самое, и в следствии того это славное слово обетования стало для нас кредитным билетом, потерявшим цену и изъятым из обращения. Какую же пользу можно еще тогда извлечь из него? Не бывает ли с нами в таком случае, как с человеком, о котором я читал.

В старом доме своих предков он нашел большую пачку банковых билетов, которым было гораздо более 100 лет. Будучи человеком бедным, он очень радовался своей находке, но вскоре узнал, что они, некогда составлявшие большое состояние, теперь не что иное, как старая и, притом, наполовину истлевшая бумага. Как бы был он доволен, если бы они имели хотя бы только половинную стоимость, он был бы тогда богат. С нашим же древним, драгоценным обетованием дело обстоит совершенно иначе: по точном рассмотрении оно имеет для меня и для всех нас гораздо большее значение теперь, нежели когда-либо прежде. Да откроется это и вам в таком виде, когда мы будем разбирать его, потому что тогда возобновятся и не умолкнут пред Господом наши просьбы о Духе Святом в полноте, пока мы не переживем здесь, у себя и во всем мире Пятидесятницы, какой еще никогда не было, потому что такую обещает нам это ветхозаветнее слово обетования.

Мы, во всяком случае, поступим хорошо, занявшись сначала содержанием этого обетования. Каково же оно? Без всякого сомнения, его драгоценное содержание есть дар Святого Духа, т.е. не только Его действие, сила или влияние, которое мы, дети Божий, более или менее все, в известной мере испытали и еще испытываем, но дар Его Самого, как Лица, как в день Пятидесятницы у апостолов. Ведь то излияние было такое чудное, могучее и очевидное, что даже люди, которым оно было чуждо, которые насмехались над исполнившимися Святого Духа, заметили Его действие. Их насмешки требовали объяснения того, что они видели и слышали. И Петр с одиннадцатью объясняет им это посредством приведенного ветхозаветного обетования: «Это» -, восклицает он, «- есть предреченное пророком Иоилем«. Значит, сомнение в том, что оно говорит о личном сошествии Святого Духа, о Святом Духе Пятидесятницы, совершенно исключается. Для нас же в высшей степени важно, чтобы мы ясно видели это.

Остановимся же на минуту и посмотрим на это совершающееся перед глазами тысячей чудо, когда Он приносится с небес, подобно сильному ветру, наполняет весь дом, где находятся ученики Господни, проницает и исполняет их самих, ниспускается даже видимо в образе разделяющихся огненных языков и почивает на каждом из них. И славные последствия этого тотчас же обнаруживаются у всех, так напоенных и объятых Духом Святым, потому что из всех уст льются живые свидетельства о великих делах Божиих на различных языках и наречиях, на которых говорят окружающие люди.

Не правда ли, даже одно живое представление этого события в состоянии заставить нас с горячим желанием воскликнуть: «О, Дух Святой, войди в нас и сделай нас Своим жилищем! О, приди, небесное Солнце!» Мы будем принуждены восклицать так, потому что ни у себя, нигде в другом месте мы до сих пор не пережили такого излияния. И все-таки, братья мои в Господе, то излияние еще не было последним словом, которое Он намеревался сказать в этом отношении Своим, сказать миру; оно было только великим началом, частичным и предварительным исполнением обещания Божия, содержащегося в приведенных словах пророка Иоиля.

То, что Господь обещает здесь, начало исполняться в Пятидесятницу, день за днем должно бы было продолжаться, его окончательное исполнение еще теперь предстоит нам и до сих пор составляет предмет ожидания, так что то чудное излияние есть, собственно, только славный задаток большого капитала, еще ожидающего, чтобы мы его приняли. О, если бы мы увидели и осуществили то великое, что обещано нам Богом в этих словах, чтобы оно исполнилось на нас самих и на всем мире так, как Он обещал здесь!

Приступим теперь ближе к этому драгоценному обетованию и обратим внимание, к какому, собственно, времени оно относится. Оно непременно касается нашего времени, в которое мы теперь живем, потому что здесь сказано: «И будет в последние дни«, — говорит Бог. Разве существует у кого-либо из детей Божиих сомнение в том, что мы живем в последние дни? Всякий знает, что последние дни у дверей.

Я, конечно, знаю, что первые христиане с полной верой ожидали, что пришествие нашего Господа застанет их в живых, и смотрели поэтому на свое время, как на последнее; да оно, наверное, и было бы последним временем, если бы Церковь Христова продолжала идти вперед, как начала, в полноте Духа Святого, потому что только ее упадок, то, что она оставила первую любовь, побудили? Господа с великим терпением продлить время (2Пет.З:9). Однако, нам приходится иметь здесь дело не со светом, какой имели тогда дети Божий, но с непосредственным Словом Божиим, с Господом времен и дней, конечно знавшим, что те славные дни Пятидесятницы еще не принадлежали к последним дням.

Девятнадцать истекших с тех пор столетий удостоверяют нас в том; но они делают и больше, они говорят нам, что мы значительно приблизились к окончательному исполнению этого обетования. Кроме того, признаки нашего времени говорят нам, что мы живем в последние дни. Это говорит нам окружающее нас великое отпадение в христианстве, деятельность красного дракона из бездны, собирающего себе приверженцев и приготовляющего их для своих целей; это говорит нам пробуждение Израиля и его стремление к возвращению на родину, далее страшные, никогда небывалые вооружения, превосходящие даже народные силы, затем громкий крик: «вот Жених идет!» И жажда многих быть готовыми встретить Его; но громче всего говорят нам это все сильнее бросающиеся в глаза предварительные действия Духа Святого, местами уже действующего в силе. Но, чтобы мы никак не могли впасть в заблуждение, к какому именно времени относится окончательное исполнение этого обетования, еще совсем ясно прибавлено: «прежде нежели наступит день Господень, великий и славный» (Деян.2:20).

Здесь можно было бы привести более двадцати мест Писания Ветхого и Нового Завета, ясно показывающих, что тот великий и славный день есть день, когда явится Христос, и мы с Ним во славе. Поэтому, именно это выражение не оставляет больше никакого сомнения в том, что это обетование исполнится перед самым пришествием нашего Господа.

Пусть говорят, что хотят; одно непременно остается неопровержимой истиной: в те славные дни Пятидесятницы, во времена апостолов Господних, ученики не находились перед этим великим и славным днем; к нам же, уверовавшим в Него по истечении почти 2000 лет, он, конечно, чрезвычайно близок, и это обетование Божие, таким образом, в особенности принадлежит нам. Поступим же теперь с обетованием Божиим о Духе Святом, как некогда поступили с ним апостолы; мы видели, что они приняли его, пошли в горницу и десять дней приносили в молитве к Богу, пока не получили его исполнения. В противном случае не окажемся ли мы неверующими, не ожидая и не прося Пятидесятницы, как апостолы?

Обратим далее внимание на обширностъ, которую имеет это обетование. И из нее мы узнаем, что девятнадцать столетий тому назад оно исполнилось только отчасти, и что теперь, вскоре, предстоит его исполнение гораздо более широкое. «Излию от Духа Моего на всякую плоть«, — говорит Бог; так здесь написано. Означают ли слова «всякая плоть» только тех 120 учеников и учениц? «Всякая плоть»: разве это только те, обращенные из народа Израильского, несколько из Самарии и затем Корнилий со всем домом своим в Кесарии? Означает ли это только церкви, приобретенные только впоследствии чрез ап. Павла и отдельных выдающихся рабов Божиих доныне, о которых мы знаем, что они были исполнены Святым Духом?

Какой чудный сонм ни составляют все они, как их все-таки относительно мало по сравнению с теми, кто определяется здесь словами: «всякая плоть!» К сожалению, Пятидесятницу так долго ограничивали только теми 120 учениками и 3000 уверовавших с ними; и мы, может быть, делали тоже самое: несмотря на это всеобъемлющее слово, думали и говорили, что мы никогда не будем в состоянии получить Духа Святого в такой мере, как те. Правильно ли это, по воле ли Божией, по слову ли Того, Кто сказал: «на всякую плоть?»

Разве каждый из нас, все наши, весь этот город, вся страна, все люди во всех странах земли не принадлежат ко всякой плоти? Не имеем ли мы права верить нашему Богу на слово, не суживая Его каким-либо образом? Только вследствие того, что не исследовали Слова Божьего и не верили ему, Церковь Христова и с нею несчастный, окружающий ее, мир остались неимущими в течении 1900 лет; неверием мы стеснили Бога, поставили Ему границы, и с нами случилось по нашему неверию.

Ах, если бы мы по одиночке и во множестве встали, принесли пред лицо Божие это древнее, но все еще действительное обетование и вымолили бы для себя и для других его исполнение! «Господи», — имеем мы право сказать, «Господи, это обетование ведь принадлежит и моим домашним, они и я принадлежим ко «всякой плоти»; поэтому излей на нас Твоего Святого Духа с той силой, совсем так, как Ты сказал».

Упомянем еще об одной стороне этого славного обетования, именно о дарах, которые оно обещает. И они показывают, что во всем своем объеме оно еще должно исполниться, и что некогда в Пятидесятницу было положено только начало. Послушайте, что обещает Господь: «будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут; и на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать».

Мы, конечно, с уверенностью можем допустить, что в те дни Пятидесятницы все, обетованное здесь, отчасти исполнилось, хотя о том немного сказано; мы знаем о пророках и пророчествовавших девицах в Церкви Божией, и все-таки в последние дни это должно случиться в гораздо больших размерах. Разве мы не нуждаемся, братья мои, в исполнении этого слова? О, как глубоко больно, когда дети верующих бывают и остаются детьми мира, когда над ними господствует окружающий их дух времени, и они не обращаются ко Христу! Это доказательство того, что их отцы и матери ничего не имеют от Духа Пятидесятницы и что в их домах не живут жизнью Христовой.

Однако дело идет здесь не только об обращении, об обыкновенном состоянии уверования, но о бесконечно большем: дело идет об исполнении силой свыше, об избытке и излиянии Духа Святого на наших сыновей и дочерей; каждый из них будет пророком Божиим, Он сделает их свидетелями Себе, будет давать им Свои откровения и видения. Не правда ли, этого мы еще не имели в домах искупленных Божиих, а если Господь и совершал подобное кое-где, то это было удивительным исключением, чем осталось и доныне, хотя мы живем в дни, о которых говорит это обетование, когда это должно случиться чрез обещанное излияние Его Святого Духа.

Не будем ли мы, отцы и матери, молить о прощении за то, что мы не заботились об этой полноте и не добивались ее у Бога как для себя, так и для наших дорогих? Отцы и матери, подумайте только, что было бы, если бы все мы, исполненные и проникнутые Духом Святым, стали совсем новыми людьми, как ученики в день Пятидесятницы, и наши сыновья и дочери, которые теперь, может быть, полны светскости, мысленно критикуют вас и Слово Божие, даже может быть, полны революционных идей, сегодня или завтра встали бы, начали бы свидетельствовать о Христе и пророчествовать; если бы вся эта молодежь, мучимая и пленяемая похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской, если бы эти юноши, предающиеся теперь, может быть, открытым или тайным грехам и кладущие основание разрушению тела и души, получали небесные видения, а греховные помыслы были бы раз навсегда уничтожены, потому что сами они обратились в храмы Духа Святого!

Но далее. Каких рабов и рабынь имел бы Господь в каждом члене Своей, искупленной кровью, Церкви! Если бы каждый из нас был исполнен тем же Святым Духом, каждый в действительности руководим, каждый помазан Им, предан Ему на служение, каждый и каждая были пророком и пророчицей Божией: какую силу представляли бы мы тогда, какой солью земли был бы Его народ!

Что почувствовали бы внешние, если бы видели Христа в каждом из исповедующих Его, и что за встречи были бы, когда мы сходились бы между собою в домах или вместе являлись пред Господом: насколько был бы каждый готов открыть свои уста для свидетельства, для благодарения, хвалы, для молитвы и прошения за другого; немного прошло бы времени, пока настало бы то, к чему стремился некогда Моисей, когда воскликнул: «О, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!» (Чис.11:29).

Также и о старцах ( Слово » старцы» в некоторых переводах, имеют также значение «пресвитеры».) идет речь в обетовании. Да, каких старцев тогда имела бы Церковь Божия! Ничего не делалось бы механически, по лицеприятию, нехотя для гнусной корысти (1Пет5:1- 4) надменно или лениво, потому только, что должно быть сделано в доме Господнем; но старцы были бы все отцами во Христе, которые не только рождают детей для Него через силу свыше, но и заботятся о них и воспитывают их для Него. Какими нежными и осторожными были бы они по отношению к стаду Христову, как щадили бы они его, как пасли бы и как боялись бы «увлечь учеников за собою» (Деян.20:30). Они вникали бы в себя и в учение, занимались бы сим постоянно, чтобы себя спасти и слушающих их (1Тим.4:16).

Тогда, безусловно, вернулись бы чудеса и знамения, совершавшиеся в таком изобилии в первой Церкви Божией, чудеса и знамения, которых с упреком спрашивает окружающий нас мир. Снова появились бы все чудеса и дары Пятидесятницы, потому что они свойственны Духу Святому; Господь даже обещал еще больше, чем тогда, именно чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма. Не было бы недостатка, не было бы потребности, удовлетворения которых мы ожидаем со дней апостольских, которых Дух Святой не восполнил бы.

И как приобретались бы снова люди вокруг нас! Мы все ведь знаем, что приближаемся с каждым днем ко «времени жатвы» (Мтф.13:30); может ли она начаться без предварительного излияния Духа Святого? Никак! В первый день Пятидесятницы 3000 душ сразу и в одном собрании стали собственностью Христа; это был только первый сноп жатвы, принесенный Господу, потому что Дух Святой еще далеко не излился на «всякую плоть«; что же будет, что должно быть, когда Господь буквально исполнит это обетование, когда Он сойдет на тысячи собраний по всему лицу земли, и от них изойдет дух жизни на мертвые кости, окружающие их? Что тогда случится в этом нашем городе, в нашей стране и по всей земле? Не только местами по одной душе, не только время от времени спасется несколько, как бывает теперь, но «всякий, кто призовет имя Господне, спасется», лишь только успеют призвать они имя Господне, как Дух Святой уже приведет их к Нему.

Всего этого у нас нет, а мы должны, однако, иметь это по обещанию истинного Бога, по обещанию, совершенно безусловному. Время, в которое оно должно совершиться, именно наше время, оно предречено для его исполнения. Кроме того, вокруг нас в мире уже видно начало его в более сильном проявлении Духа Божия, в великих пробуждениях то здесь, то там. Приготовлены ли и мы к этому исполнению? Ждем ли, добиваемся ли мы его и взываем ли о нем? Очищаем ли мы себя для Небесного Голубя, чтобы Он нашел место покоя для ног Своих (Быт.8:9); каемся ли в несвятом житии, и плотских помышлениях, занявших Его место и вытеснивших Его со Своей полнотой?

На вопрос: «Что нам делать, мужи братья?» — возникший в день Пятидесятницы, ответили: «Покайтесь, и получите дар Святого Духа«. Вот повеление Господне, и нет другого, ко всем, также и детям Божиим, в особенности же, к Церкви Христовой, чтобы им быть в состоянии принять Духа Святого в полноте Его. Воспоследует ли покаяние или нет — вот, что решает вопрос о том, будет ли светильник наш сдвинут со своего места, и у нас станет темнее, или мы вернемся к прежнему, блаженному состоянию первой любви (Откр.2:5).

Дал бы Господь нам и всей Церкви Божией на земле великую благодать как можно скорее, сегодня даже, исполнить Его условие, т.е. освободить Ему место в нас и в нашей среде, чтобы нам сделаться участниками благословений Его славного обетования!

8. Как мы можем исполниться Духом Святым?

«В последний же великий день праздника стоял Иисус, и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него; ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен». (Иоан.7:37-39).

В последней беседе мы получили маленькое представление о том, какие намерения благодати Божией еще ожидают своего славного исполнения. Церкви Христовой дано, как мы видели, чудное обетование об излиянии Святого Духа, такое обширное, великое и всеобъемлющее, что оно заключает в себе весь мир; и время, когда оно должно осуществиться, без сомнения, уже недалеко. Но разве это обетование Божие дано нам для того, чтобы мы, т.е. каждый из нас отдельно, сказал теперь: «Хорошо же, начиная с сегодняшнего дня, веря по-детски этому слову, я буду ожидать, следить за знамениями, предшествующими этому излиянию, вымаливать его исполнение и ждать, пока оно не осуществится надо мною и над всякою плотью?»

Конечно, эта жажда, тоска и ожидание Духа Святого в силе для всего мира вообще и для Церкви Божией в особенности должны наполнять нас; но было ли бы правильно, если бы мы связали наше личное исполнение Духом Святым с этим грядущим событием? Никак. Это значило бы, что мы, подобно больному в Вифезде, вместе с толпою ожидаем возмущения воды в купальне, между тем как Тот, Кто может исцелять немедленно, и уже исцелил бесконечно многих, стоит пред нами, спрашивая: «Хочешь ли быть здоров?»

Слава и благодарение Богу! Мы имеем право и можем выздороветь в этом отношении именно теперь, прежде, чем Господь исполнит Свой обширный план во всем его великом объеме: мы даже должны выздороветь, чтобы сделаться средой, в которой Дух Святой может начать Свое господство, и стать посредниками, через которых Он может открыть Свое чудное намерение другим. В то время, как в обещанные, приближающиеся теперь, дни, т.е. перед наступлением великого и славного дня, Он хочет посетить своею милостью великое множество, в настоящее время, начиная с Пятидесятницы и доныне, может пробиться, стать победителем уже каждый отдельно; каждый имеет право и возможность быть наполненным силой свыше. Это именно подтверждает слово Христово, поставленное в заголовке.

Мы все уже давно знаем это слово, как одно из чудных приглашений нашего Господа Иисуса; но поняли ли мы, что оно призывает нас придти к Нему, чтобы быть облеченными полнотой Духа Святого? Я не всегда так понимал его и потому не замечал, как следует, его силы; но однажды Господь показал мне его в Своем свете и тем доставил мне бесконечное блаженство. Собственно, ведь Дух Святой Сам объясняет нам через евангелиста, что Господь Иисус говорит здесь о принятии Духа Святого: «Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него.» Мы чувствуем, что поступили бы неправильно, если бы захотели объяснить этот чудный зов придти к Нему и пить иначе, чем Он, потому что тогда мы свели бы на нет для себя и для других намерение Господне. Как благодарны Ему должны были бы мы быть за это заявление, так как оно удивительно, но вместе с тем очень просто разрешает столь многие вопросы, причинившие нам, может быть, большие затруднения в смысле получения Святого Духа в полноте. Да даст нам Господь всецело уяснить себе это.

Прежде всего я попросил бы не выпустить из виду того, что Господь говорит здесь о Духе Пятидесятницы. Это имеет огромное значение, потому что Он — великая потребность для каждого ученика Господня. Из объяснительных слов евангелиста совсем не трудно понять, что перед духовными очами Иисуса стоял Дух обетования, ожидать Которого в Иерусалиме Он позже повелел апостолам, потому что сошествие Святого Духа было тогда еще в будущем. Иоанн очень ясно высказывает, что Иисус говорит о Духе, Которого имели принять верующие в Него, и прибавляет: «ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еше не был прославлен«.

Очень хорошо, если мы вполне выясним себе, что хотел сказать евангелист словами: «еще не было на них Духа Святого». Мы все ведь знаем, что Дух Святой есть истинный, предвечный Бог, и знаем также, что Он был здесь на земле, когда еще тьма простиралась над бездною, потому что Он уже тогда носился над водою (Быт1:2). Мы также знаем, что после того Он сходил на целый ряд отдельных лиц Ветхого Завета; Он сходил на многих судей Израилевых, на их пророков и на некоторых царей. Мы читаем в дни Рождества нашего Господа о старце Симеоне, что Дух Святой был на нем, что ему было предсказание Духом Святым, и что он пришел по вдохновению в храм; об Иоанне Крестителе читаем мы, что он исполнился Духа Святого еще от чрева матери; также и ученикам Своим Господь сказал: «а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает» (Иоан.14:17).

Как же нам тогда понять, что Его еще не было на них? Он был и имел отношение к человеку, но только как сила Божия, влияние, сходившее на него и действовавшее в нем, а не как Дух, творящий обитель в человеке, лично овладевающий им, чтобы отныне пребывать в нем. Во всем Ветхом Завете не было такого состояния, где Дух Святой сошел бы на человека, чтобы пребывать на нем; Его положение в этом мире было вроде указанного на первой странице дорогой книги Божией, то есть, Он носился над предметами Своего избрания и деятельности. Нога Его не нашла места покоя, куда Он мог бы ниспуститься, пока не стал человеком Сын Божий; в Нем Он впервые нашел подобающее Ему жилище истинной чистоты и святости.

Вот причина, почему Иоанн Креститель совершенно особенно подчеркивает это, свидетельствуя!: «Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем; я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на кого увидишь Духа, сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым» (Иоан.1:32-33). Для Иоанна несомненным признаком того, что он имеет пред собою Христа, или Мессию, был сходящий на Него и пребывающий Дух Святой.

И это Тот самый Дух, нашедший Себе сперва жилище в человеческом теле Христа, Которым крестит Христос, когда наполняет Им Своих чад; потому что, хотя многие, как мы видели, также и ученики, имели Духа Святого до Пятидесятницы. Господь все же сказал им перед вознесением: «Иоанн крестил водою, а вы через несколько дней после сего будете крещены Духом Святым» (Деян.1:5).

До тех пор крещение Духом Святым не имело места и никогда не состоялось бы, если бы Он продолжал пребывать в немощи на земле; потому что раз это был Дух Христов, Христос должен был прославиться, или преобразиться, т.е., как человек, снова принять славу, которую имел у Отца прежде создания мира. Поэтому Он с такой торжественной строгостью и говорит ученикам: «Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Иоан.16:7).

Преображенный, или прославленный, Господь послал Того Духа, Который нисшел на Него, покоился на Нем, жил, действовал и ходил в Нем, как в Сыне Человеческом, чтобы Он отныне сошел также на Его детей и пребыл в них; они должны были стать участниками и помазания, какое Он получил, но только в день Пятидесятницы, потому что раньше не было еще этого Духа на земле. Теперь же Он действительно здесь, уже давно здесь, потому что Господь уже давно преображен и прославлен. Нисшел ли Он и пребыл ли и на нас, как на Своих первых учениках?

Что в нашем тексте дело идет о Духе, излитом в день Пятидесятницы, очевидно; но здесь нам также становится ясным, что только Он есть Дух истинной полноты. До тех пор никто не получал Его в полноте, кроме нашего Господа, да иначе оно не могло и быть, потому что Он должен иметь «во всем первенство» (Кол.1:18).

Он должен был иметь Духа Святого без меры. Тем не менее, в данном слове Божием устами Христа нам говориться и показывается, чем должна выразиться для нас Его полнота. Он говорит нам: «из чрева потекут реки воды живой«. И между тем, как различна мера, в которой так многие дети Божий имеют Духа Святого. Посмотрите только вокруг себя, загляните в Писание и сравните то и другое: как жалко покажется вам все в отношении этого обетования Господня. Вот Никодим: у него Дух Божий дышал, как ветер; он был возрожден Им, но, кажется, что у него как бы никогда ни выбилось даже струйки.

У самарянки Он сделался ключом, источником, текущим в жизнь вечную; это было уже гораздо больше, и она в действительности была не только возрождена и обращена, но ключ ее тотчас же начал бить, т.е. другие получили часть того, что произвел в ней Дух Святой. Тем не менее, Господом обетовано здесь нечто бесконечно славнейшее, потому что должны потечь реки. Уже одна река есть нечто совсем другое, нежели источник, хотя бы он был даже источником, бьющим ключом.

Река, как мы все знаем, образуется из множества источников и ручьев, которые она приняла в себя и которые все теряются в ней по причине ее величины и глубины. Вот какая разница должна бы была быть между Духом Господним, Которого мы видим перед Пятидесятницей в Никодиме, в самарянке и в других детях Божиих, и Духом, Который должен был сойти в день Пятидесятницы на всех, принадлежавших Христу. Однако, Господь говорит здесь не об одной реке, но о многих, как бы о целой системе рек: «Потекут», говорит Он, «реки воды живой».

Разве такое получение Духа Святого не будет получение без меры? Кто может измерить многие реки? И что мы скажем, когда обратим внимание на то, что Господь имеет в виду отдельные лица, не целый сонм, как в день Пятидесятницы: «у того», — следовательно у каждого в отдельности, потекут реки. Нам случалось присутствовать на больших собраниях, чудных съездах, и мы радовались, когда время от времени то тут, то там от сотен и тысяч верующих текло несколько рек; мы думали, что «отплыли на глубину» (Лук. 5:4); но что бы было, если бы от них от всех, от каждого отдельно, кто верует, как говорит Писание, потекли бы реки воды живой? А по собственному слову Господа ты имеешь право придти и пить до избытка.

Если у тебя еще не дошло до этого избытка или переполнения через край, ты теперь должен заключить: у меня что-нибудь не совсем в порядке, обетование Господне осталось на мне неисполненным. Поэтому не покойся далее в лаодикийском самодовольстве, продолжая говорить в сердце своем: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды» (Откр.3:17).

Да, обещанный Дух Пятидесятницы есть Дух полноты; поэтому всюду, где речь идет о Нем, мы постоянно читаем, что Бог изольет реки или воды, что мы должны быть полными, исполненными и переполненными Им и, вместе с тем, быть крещенными, или погруженными в Него, как в глубину, которая сомкнется над нами, покроет нас. Каждый из нас поймет, что под такими выражениями Господь не мог разуметь только орошения, как бы росою, увлажнения, поливки или окропления. О вы, — возлюбленные Божии, настойчиво требующие, чтобы крещение водою не совершалось над вами посредством окропления, вы, не признающие, что ваш брат вообще был крещен, если он не был погружен, когда же вы начнете настаивать на том, чтобы каждый был переполнен Духом Святым, погружен в Него, потому что только это есть истинное крещение Духом Святым?

Далее, это слово обетования вполне освещает нам также вопрос о том, для кого предназначен Дух Святой, «Кто верует в Меня», возгласил Господь в тот день, и Иоанн для ясности прибавляет: «Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него«. Как это расширяет наш ограниченный кругозор, как принуждает нас беспрепятственно дать каждому верующему в Сына Божия свободный доступ к этой милости всех милостей и как поощряет это нас к тому, чтобы самим заявить безусловное притязание на нее! Долгое время в моей духовной жизни я ограничивал полноту Духа Святого только двенадцатью апостолами; я с таким благоговением смотрел, так сказать, снизу вверх на тех святых мужей, что считал дерзостью даже подумать, что полнота определена и для детей Божиих, подобных тем, которые находятся повсюду вокруг меня; а как мог бы я осмелиться подумать о себе самом? И все-таки, все мы были людьми, веровавшими в Господа Иисуса Христа, как своего истинного Спасителя! Как мы ставим Богу нашим неверием границы, которые потом делаются причиной нашей нищеты.

«Кто верует в Меня«: как эти слова обнимают всех искупленных Господних от меньшего до большого. Это не некоторые, особо избранные, не только апостолы, евангелисты, епископы, пастыри, проповедники и учители или чем-либо особенно выдающиеся, могущие указать на такие или иные дела, или достигшие особенной степени освящения искупленные, но каждое чадо Божие, перешедшее от смерти в жизнь, на какой бы ступени духовной жизни оно ни стояло. Дал бы Бог, чтобы все искупленные Его увидели это свое преимущество и заявили бы на него притязание на основании Его обетования.

Только мир не может принять Его, потому что не верует в Сына Божия, и Дух Святой должен сначала привести его к вере в своего Искупителя: когда это совершается, тогда и он начинает видеть и знать Духа Святого и может стремиться получить Его: но тогда он уже перестает быть миром. Таким образом, все верующие, кто бы они ни были, суть кандидаты на Духа Святого в полноте.

Но как могут эти верующие принять Его? Как могут все, ты, я, каждый желающий, получить Его? Именно эти вопросы уже причинили много забот серьезным и искренним душам. Многие глубоко огорчались и неутомимо трудились в этом направлении, иные в горячей молитве боролись с Богом и до усталости расспрашивали у людей, ездили с одного съезда на другой, надеясь там сделаться участниками благословения и вернуться другими людьми, но тщетно: они прочитывали целый ряд книг о Духе Святом, ища в них разрешения этих вопросов, и, как казалось, нигде не находили его. Да, только Иисус, Господь наш, может разрешить и давно разрешил их. Слушай: — «кто хочет», — вот ответ на вопрос: «как мне получить Духа Святого, подобно первым ученикам?» Он так прост и прям: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей! Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой«. Придти, веровать, пить — вот все, вот путь к рекам.

С верующим в этом случае бывает совершенно то же, что было, когда он приблизился к Господу, как грешник. Тогда он должен был придти к Иисусу, должен сделать это и теперь; он должен был присвоить себе Иисуса, принять Его в себя, так же должен он поступить с Духом Святым; придя к Иисусу, он должен пить, впивать Духа Святого, Который истекает из Него, и Которого Он дает даром; он должен воспринять Его так свободно и просто, дать Ему так глубоко проникнуть в свое существо посредством живой веры, как действительно жаждущий хватает большими глотками воду, которая тотчас утоляет в нем его жажду, освежает и производит новую жизнь.

Вот путь нашего Господа, чтобы нам исполниться Его Духом; Он Сам показывает его нам, Он Сам здесь руководитель. Хочешь ли ты сделать его своим путем, хочешь ли идти им? Если да, вступи на него теперь, дорогой читатель; не нужно ждать чего-то, если ты жаждешь. Смотри, предположение Господне при этом приглашении основывается на блаженном «теперь», на настоящем времени. «Кто жаждет», — говорит Он; не «кто жаждал», т.е. в прошедшем; Он не говорит тоже: кто когда-нибудь будет жаждать, т.е. в будущем; но кто теперь жаждет, тот иди теперь и пей, именно теперь.

Ведь теперь нам не приходится более ожидать предстоящей Пятидесятницы, как апостолам или первым ученикам, потому что Иисус прославлен, сошествие Святого Духа совершилось, Дух Святой, пребывающий в нас, здесь, мы тотчас можем иметь реки воды живой.

Но, может быть, придти и пить как раз составляет для тебя затруднение; ты, может быть, спрашиваешь, что это могло бы значить. То и другое значит: — верить. Ты, пожалуй, уже давно молил об этой полноте Духа, следовательно, пришел с верою к Иисусу: не за этим, значит, стало дело; но ты остановился на этой точке, и это твоя ошибка.

Ты должен не только придти, но и пить. Да что же это значит? Это означаетвзять, присвоить и принять в себя. Есть вера нищенствующая, которая всегда молит и просит, заставляя еще и других просить за себя; даже тогда, когда просимое уже подается, она продолжает просить. За просящей верой, лишь только она привела нас ко Христу за каким-нибудь даром, должна следовать берущая, или присваивающая вера, потому что каждый из даров Божиих уже дан нам во Христе и должен быть просто присвоен нами, если ему надлежит сделаться нашей собственностью.

Придти и пить -есть, во-первых, шаг веры, приводящий меня из сухой пустыни, из пустыни жажды, сразу к прославленному Господу; во-вторых, она дело веры, впивающее, присваивающее, вдыхающее Духа Святого. «Примите Духа Святого», — сказал, дунув, Воскресший ученикам; они должны были вдохнуть Его, как мы вдыхаем чистый, свежий воздух. Ты, пожалуй, уже сделал тот или другой шаг, то или другое дело веры, но еще не это; хорошо; если ты верующий, сделай его теперь, потому что верующий идет из веры в веру. А если ты уже был исполнен, но вновь начал жаждать, к тебе снова относится слово: опять и опять «приди ко Мне и пей». Представь себе при этом, что ты приглашен Самим Богом, следовательно, между тобой и этой рекой жизни не может более существовать ничего, никакого препятствия; Он, дарующий реки, широко раскрыл дверь и ожидает, чтобы ты смело вошел. Приди же, приди теперь же, и пей!

Научимся же, наконец, еще из этого слова, что с получением Духа Святого в силе окончится всякая засуха. «У того из чрева потекут реки воды живой», — говорит Господь. Может ли еще быть засуха, есть ли ей место там, где избыток течет реками? Это ведь невозможно.

Насколько уж одна река делает окрестную страну плодоносной, как она орошает сухие пространства, протекая по ним; что же сделают в этом отношении многие реки? И они должны истекать из чрева верующих, следовательно, последние должны быть наполнены ими. Многие объясняли, будто это относится к проповеди слова; это, однако, слишком узко, так как не только из уст, но из чрева должны течь эти реки.

Я думаю, что из уст может течь река слова жизни, от рук — река дел благословения, от глаз — река благости и любезности, из сердца -река любви, и последняя может увлечь за собою все члены тела. Повсюду, по всем направлениям, заструится, потечет, польется; конечно, не в пустое пространство, но другие сделаются участниками силы, благословения, жизни и всей полноты.

Вспомним еще о неизменном законе, что вытечь от нас может не больше того, сколько втекает. Если мы принимаем только капли, течь не может ничего, потому что они нужны нам самим; если мы даем только увлажнять себя, дело также не дойдет до излияния, как иногда в природе, когда дождь моросит целый день: нигде не образуется даже ручейка, не говоря уже о реке. Должны быть выпиты реки, чтобы могли течь реки. Как сильно хотел дать их Господь уже издревле, видно из того, что Он обещал их уже в Ветхом Завете; Он обращал на них внимание уже сотни лет назад, сделал нас жаждущими: разве мы не должны взять их с радостным сердцем теперь, когда они нам предлагаются нашим прославленным Господом? В высшей степени пора сделать это. Поэтому приди, мой дорогой, жаждущий брат, и пей, пей, пей до избытка.

Дух Илии на Елисее вдвойне

«Когда они перешли, Илия сказал Елисею: проси, что
сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал
Елисей: Дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне.
И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я
буду взят от тебя, то будет тебе так; а если не увидишь, не
будет». (4Цар.2:9-10)

Насколько я могу помнить, Елисей всегда представлял для меня загадку и чудо в отношении его просьбы к Илии, заключавшейся в том, чтобы Дух последнего был на нем вдвойне. Я не мог понять, как могла придти ему только мысль желать чего-либо высшего против Духа, который он видел в Илии, учеником которого «и был до тех пор. Ведь по слову нашего Господа «довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его» (Матф.10:25), а здесь является кто-то, поставивший себе цель гораздо выше своего учителя.

Нам, сначала, придется, хотя бы только в общих чертах, припомнить жизнь, поступки и дела Илии, чтобы узнать,

I. Каков был Дух Илии.

«Илия был человек, подобный нам», — говорит ап. Иаков, но относительно Духа, бывшего в нем, он был первым среди пророков всего Ветхого Завета. На кого бы мы там ни взглянули, никто не достигает его высоты, и мы не можем представить себе никого славнее его. Он — представитель пророчества, как Моисей — представитель закона Божия, и кто мог бы поэтому удивляться, что во время преображения нашего Господа на горе Фаворе в липе этих двух прославленных мужей пред Ним как бы стоял весь Ветхий Завет, так ясно говоривший «об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме» (Лук.9:31). Илия, без сомнения, был удивительнейшим человеком своего времени.

Как величественно и мощно уже его первое выступление. Он, по выражению Круммахера, точно падает с облаков на землю, и его жизнь почти можно было бы сравнить с жизнью Мелхиседека, благодаря тому, что и он выступает в своем жизнеописании как бы без отца, без матери, без родословия, следовательно без начала, и, в заключение, покидает эту землю тоже без конца жизни. Он является таким, кому в руки отданы небо и земля; ибо он заключает небо, и в продолжение трех лет и шести месяцев на землю, где вообще течет молоко и мед, не падает ни капли дождя, он отворяет, и вот — изливаются реки.

Целые страны и цари их трепещут перед человеком, самом по себе ничтожным, смиренным и без притязаний скитающимся в грубом волосяном одеянии и, если Богу угодно, довольствующимся тем, чтобы его кормили то вороны, и он пил бы из ручья, то бедная вдова, которая сама со своим единственным сыном была близка к голодной смерти; перед человеком, просто повинующимся, предписывается ли ему скрыться у потока Хорафа и затем годами сидеть в безмолвии у сарептской вдовы, или говорится: «Пойди и покажись Ахаву».

Как мужественно является этот человек на славнейшем и в то же время опаснейшем месте действия, на которое ставит его Бог, когда мы встречаем его на Кармиле! В своих глазах он оказывался здесь одним оставшимся служить истинному Богу, в то время, как его окружал весь сонм смертельно ненавидевших его жрецов и пророков Вааловых и, кроме того, десятки, а может быть, и сотни тысяч, обратившихся к Богу спиной, стоявших во главе с царем и всеми его вельможами.

Как бесстрашно стоит он там, как едко насмехается над жалкими идолопоклонниками, как прямо и решительно говорит к народу, с какой полной уверенностью пред глазами всех уповает он на своего Бога при постройке жертвенника, при наполнении рва водою, при молитве о ниспослании огня с неба и как, наконец, усердствует он мечом за имя своего Бога, низлагая весь сонм пророков Вааловых у потока Киссона (3 Цар.17:18 гл).

Все его действия, и каждое из них в отдельности, явно носят здесь печать присутствия Божия и деяний человека, говорящего и подвизающегося сверхчеловеческой силой, силой свыше. Его бегство, непосредственно затем последовавшее, от страха пред угрозами царицы Иезавели, как нельзя яснее показывает нам, чем был бы этот человек и на Кармиле, если бы находился там в собственной силе, а не в силе Духа Божия.

Если мы затем еще последуем за ним в пустыню 19 гл. и посмотрим на его неподдельную искренность к Богу и на Божие попечение о нем, на то, как Бог посылает ангела носить ему хлеб и воду, как Он поучает его на Хориве, снова посылает его, и как Илия, не отступая ни на волос, исполняет все Его новые поручения, из которых каждое — новый геройский подвиг, нам придется только стоять и удивляться этому мужу Божию.

Не было ли геройским подвигом, когда он так беспрекословно призывает Елисея в пророка вместо себя и тем как бы подписывает свою собственную отставку? Каким, особенно, славным является он здесь еще тем, что это поручение, полученное им после всех других, он исполняет прежде всех! Не было ли геройским подвигом, когда он лично бросает царю Ахаву прямо в лицо весь приговор Божий о его погибели? (3 Цар.21:17-26).

И что мы скажем, когда он вскоре после этого 4 Цар.12 гл. дважды повелевает огню с неба пожрать два высланные против него воинские отряда вместе с их начальниками, и когда, оглянувшись немного назад, мы видим его побеждающего даже смерть у смертного одра сына вдовы сарептской и, наконец, свою собственную, минуя ее и могилу и возносясь на небо? Удивительный человек Божий! Должны мы воскликнуть: кто еще, кроме Сына Божия, подобен ему? И то, не придет к заключению: этот человек воистину обладал высшим, чего мы вообще можем достигнуть здесь на земле?

Однако же, во времена этого мужа, бок о бок с ним, существовал человек, видевший все эти дела веры и переживавший их, и все-таки стремившийся к еще высшему. Он желал и жаждал не только этого Духа Илии, но того, чтобы Дух его был на нем вдвойне. Что меня касается, я, право, не знаю, кому из двух больше удивляться: великому ли учителю или слуге его, до тех пор только подававшему воду ему на руки и теперь просящему такого наследства.

Но дальше. Как ты думаешь, дорогой читатель, правильно ли было это желание со стороны Елисея, не зашел ли он слишком далеко, и было ли оно когда-нибудь действительно исполнено? Достиг ли Елисей когда-нибудь того, чего желал так горячо? Это часто было вопросом моего сердца, и я не мог придти к другому результату, как ответить на него решительным да. Ведь, единственное условие для исполнения задушевного желания Елисея, поставленное его учителем в свои последние и торжественнейшие мгновения здесь на земле: «если увидишь, как я буду взят от тебя«, — (10 ст.) было исполнено славнейшим образом еще в то время, пока они разговаривали между собою, и это служит для нас достаточным доказательством того, что Елисею было даровано, чего он просил. Если же это так, то крайне важно узнать,

II. Что такое Дух Илии вдвойне.

Мы узнаем это из дел Елисея, точно так же, как Дух Илии узнается по делам последнего.

Дух пророка Илии проявлялся в чудесах и деяниях власти, карающей справедливости и неприступной святости Божией. Перед ним шел бурный ветер и землетрясение, он начал огнем и кончил им же. Если Елисею предстояло иметь Дух его вдвойне, в нем должны бы были проявиться те же черты, которые были в Илии, и кроме них еще другие, каких не было даже в последнем, и которые превосходили дела его. Так мы и находим это в действительности в истории Елисея.

У этого преемника великого пророка отнюдь не было недостатка в приметах Духа Илии, хотя они, собственно, не составляют его характерного отпечатка, что и не могло быть иначе. Укажем на некоторые. Не видим ли мы этого человека (до тех пор не совершившего ни единого чуда), после взятия первого из пророков, немедленно облеченного Духом его, совершенно с тою же энергией подходящего к Иордану и прокладывающего себе путь чрез него, ударяя милотью своего господина, и призывая Господа Бога Илии, чтобы разделить воды? Не видим ли мы, как он переходит его посуху, без всякого удивления со своей стороны, как будто это так и должно было быть для него, теперь уже пророка Господня? И далее.

Одного только взгляда сынов пророческих, увидевших его издали, достаточно, чтобы вызвать у них восклицание: «опочил Дух Илии на Елисее». И не только это; они, еще так недавно обращавшиеся с ним настолько попросту, что спрашивали у него раз за разом: «знаешь ли, что сегодня Господь берет господина твоего и вознесет над главою твоею?» — при первом приближении его падают к его ногам (4 Цар.2:15). Какая печать величия лежала, вероятно, с того дня на этом рабе Господнем.

И чудо ли, когда медведицами, появившимися по проклятию Елисея, были растерзаны сорок два ребенка, потому что они насмехались в лице его над посланником Божиим, не обличает ли тоже Дух Илии, в святости и справедливости ревнующий о чести Божией? (4 Цар.2:23-24).

Сюда следует нам отнести наказание Гиезия проказою Неемана за его корыстолюбие (4 Цар.5:27), к этому же разряду принадлежит известный сановник, «на руку которого царь опирался», так дерзко выразивший пророку свое неверие, которому Елисей предсказал тогда его гибель (4 Цар.7:2, 16-20). Кроме того, за Елисеем осталось исполнить еще некоторые поручения, данные еще его учителем (Сравните в этом отношении 3 Цар.19:15-16 с 4Цар.8:11-13 и 9:1-10). Эти и другие, то здесь то там выступающие отдельные черты, дают очень ясно просвечивать в Духе Елисея величественным лучам его учителя.

Но дела, накладывающие на этого человека Божия совершенно отличный от Илии, и только ему одному свойственный, отпечаток, далеко превосходят эти лучи. Позвольте мне направить на них ваши взоры и хоть несколькими беглыми штрихами указать на их красоту и славу. Однако, скажу с самого начала, вам придется тогда смотреть не вверх, а вниз, не на еще более величественные проявления силы в виде исполнения всевозможных приговоров суда, которые, к слову сказать, может быть, более соответствовали бы нашему понятию о Духе Илии вдвойне: вам придется обратить взоры на смиренное снисхождение и нежное сострадание, на тихое, кроткое веяние, повсюду предшествовавшее этому рабу Господню и следовавшее за каждым его шагом, потому что таков воистину Дух Илии вдвойне, который был дан Елисею.

Посмотрите на его первое чудо по возвращении от Иордана. Не остановишься ли в удивлении, рассматривая это дело его, совершенное среди жителей Иерихонских? Не спросишь ли себя невольно: как, разве и для этого нужен был Дух Илии вдвойне? Возьми свою Библию и открой 4 Цар.2:19-22: там ты найдешь, как жители города сами признаются, что им хорошо жить в том месте, только насчет источников оставалось желать кой-чего; они были, пожалуй, горьки или селитренны, и взор жителей устремился на Елисея в ожидании, не вступится ли он здесь со своей силой Божией.

Мы, вероятно, стали бы убеждать их, что здесь, на земле, нельзя иметь всего по желанию, и что вместе со многим хорошим приходится принимать кое-что и дурное; мы пожалуй, посоветовали бы поискать другого местожительства, если им свое не нравится, но отнюдь не ожидать ради этого чуда Божия.

Но не так поступает человек, имеющий Дух Илии в двойной мере. Он тотчас же входит в их положение, и их земные затруднения, хотя и самые заурядные, склоняют его устранить их, и силой Божией улучшить судьбу своих братьев. В сознании этой пребывающей в нем силы Божией он идет, во имя Иеговы бросая соль в худые источники, обращает их в здоровые, пресные, и делает сухую землю плодоносной. Итак, мы видим здесь, что Дух Илии вдвойне открывается, как Дух Господен входяший в повседневную жизнь и нужды вокруг нас, видящий также телесные затруднения и страдания ближнего и охотно принимающий меры, чтобы устранить их.

Ах, как мало наблюдается в наше время именно этого участия к внешним страданиям и нуждам огорченного и часто выбивающегося из сил ближнего! Действительно, если бы мы имели его, сколько соли было бы брошено нами во имя Господне в горькие земные, как и духовные источники, которых так много вокруг нас, и сколько бесплодной земли превратилось бы в рай. Именно этот недостаток деятельного участия к нашим собратьям есть убедительнейшее доказательство недостатка в нас силы свыше.

И знаешь ли ты, брат мой во Христе, что именно этот Дух есть Дух Иисуса Христа, Святой Дух, наполнивший Его при Иордане после крещения? Не в силе ли этого Духа совершил Он и Свое первое чудо как раз на той же почве? Пойди и посмотри. Не правда ли, по нашему мнению, на браке в Кане была, во всяком случае, гораздо менее жгучая нужда совершить чудо, нежели у жителей Иерихонских? Люди здесь не были в серьезно стесненных обстоятельствах, они не страдали от голода, заимодавец не притеснял их, и ни болезнь, ни смерть не вторгались в счастливый дом молодой четы. Вся беда здесь заключалась в том, что у них недоставало вина на свадьбе.

А без вина ведь можно обойтись, не так ли, тем более, когда, как там, его до тех пор было достаточно. Что же касается маленького затруднения, в которое попали из-за этого те люди на браке, то каждый, конечно, мог бы быть крайне счастлив, если бы ему никогда в жизни не случилось попасть в большее. И Господь, все-таки, претворяет воду в вино, а Дух Святой затем говорит: «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской, и явил славу Свою» (Иоан. 2:11).

С удивлением стоял я перед этим изречением, в котором как бы с особенной силой указывается на такое начало, как на основу чудес Иисуса, и ещё более дивился, что при этом Он явил Свою славу. Прошли года, пока я понял, что основанием и краеугольным камнем всех Его знамений и чудес и славой Сына Божия, заключавшейся в них, были не явление власти, не блеск, которые Он при этом обнаруживал, но открывшееся в них Его глубокое сочувствие и снисходительность к людям.

О, каким возвышенным представляется Он мне, как бесконечна эта слава Его, превыше всякой другой, когда я вижу Его, сходящего со звездного престола, принимающего участие в чистых радостях людей и вступающегося Своей божественной силой, чтобы не только воспрепятствовать нарушению их радости, но возвысить ее, если нельзя иначе, то путем чудес. О, мой брат или сестра во Христе, если Дух Илии вдвойне покоится на тебе, если Дух Христов наполняет тебя, Он Своими силами непременно будет чрез тебя проникать в ежедневную жизнь окружающих тебя, и люди вскоре узнают, что Он хочет посредством твоей деятельности создать их истинное, даже и земное счастье.

Но вернемся к Елисею. Возьмем следующее деяние, совершенное им в силе Духа Божия. Перед нами в 4 Цар.4:1-7 встает бедная, сильно обремененная долгами вдова, муж которой только недавно ушел из мира. Он ничего не оставил ей, кроме теснящего и угнетающего ее заимодавца, готового теперь обратить ее обоих сыновей в рабов. В нужде она обращается к человеку, на котором Дух Илии вдвойне. И что он делает?

Говорит ли он ей: «Мне жаль, очень жаль тебя, будь уверена, что все мое сочувствие на твоей стороне, я поговорю с заимодавцем, может быть, он потерпит, и мы тогда устроим сбор, чтобы, если не совсем поправить, то по крайней мере, смягчить участь твою и твоих сыновей?» Опускает ли он руку в карман и дает ли ей десятирублевую монету, чтобы только отвязаться от нее? Или говорит ли он ей: «Ты хорошо знаешь, милая, что я не богатый купец, не миллионер: всем невозможно помочь; я могу глубоко сострадать тебе и, будучи пророком Божиим, могу служить тебе духовным утешением: вот все»? Ах, нет; Дух Илии вдвойне на Елисее глубоко принимает к сердцу печальное положение вдовы.

Он допускает вопиющую нужду беспомощной матери совсем близко к Себе, чувствует скорбь сирот, которые должны подвергнуться рабству, и уповая на своего Бога, говорит: да, бедная, ты должна получить полное избавление! Но как? Правда, золота и серебра у него нет, как впоследствии и у ап. Петра, но у него есть Бог, с Которым он в единомыслии, и Который непременно войдет с ним в бедственное положение несчастной женщины, и этого достаточно. Посмотрите только, как он, посредством чуда Божия, наполняет до краев те многие пустые сосуды небольшим количеством елея, бывшим еще в доме вдовы, и как этого вполне хватает, чтобы заплатить все долги и оставшимся питаться ей самой с сыновьями.

Могли ли мы думать, что сила свыше, имея орудие, готова к услугам и бедной, вопиющей с верою, вдовы, и проявится, чтобы законным путем удовлетворить теснящего заимодавца? И однако, братия мои, Дух Илии вдвойне, если Он наполняет нас, научит нас и этому о нашем Боге; Он ясно покажет нам, как, живя в нас, Он сострадает слезам и горячим сердечным вздохам; с какой охотой снял бы Он черные вуали с каждой вдовьей и сиротской головы, и перенес на нашу; И Он сделает нас готовыми добровольно согласиться на это, если бы оно было возможно. Он нам откроет, как Он готов вступиться там, где собирается разразиться буря над беззащитной головой, и как Он умеет выплачивать даже незаслуженные долги, если от Него ожидают этого.

Ах, если бы наши дорогие вдовы и сироты хорошо знали это о Нем! И пусть было бы больше преданных Ему орудий, больше христиан — Елисеев, которые-сделали бы из этих драгоценных истин не статью своего вероучения, но которые, как Елисей, верою применяли бы их на практике. Перейдем к следующему делу веры этого раба Божия. В 4 Цар.4:38-44 рассказывается нам даже о двух. В стране дороговизна и голод, доводящие людей до того, что они едят даже несъедобное, как часто случается в такое время. В первом случае им даже попадаются ядовитые растения, угрожающие верной смертью. Только вопль, направленный к мужу с двойным Духом Илии, спасает их. Елисей не говорит: «Ведь этот голод послал Господь, и Он же допустил чтобы эти люди, вероятно, глубоко провинившиеся перед Ним, поели отравы»; нет, напротив, он не разыскивает вины и греха этих и без того несчастных, но силой Божией превращает ядовитую похлебку в здоровое кушанье.

Во втором случае он вполне добровольно отказывается от подарка, названного здесь хлебным начатком, потому что бедный народ голодает. Он глубоко сочувствует алчущим и жаждущим и, чтобы утолить их голод настолько умножает малое, что еще остается, как впоследствии сделал наш Господь. Мы видим, что Дух Илии вдвойне на Елисее постоянно готов помочь и помогает бедному и ничтожнейшему; Его слава состоит в том, чтобы видеть бедствие, не уклоняться от него, а устранять его Божьей силой. Он никогда не думает обогащаться, но все, чем владеет, он имеет для других, и ничего на поприще благотворения не кажется ему невозможным.

Приди, посмотри еще раз на своего Господа: не истекает ли от Него, как могучая река, этот Дух милости, удивительнейшего снисхождения и благости? Что было сказано о Нем, когда пророки наперед описывали Его? Вот, я слышу как Он говорит: «Господь Бог дал мне язык мудрых«. Да, Он имел язык мудрых, но для чего же? Чтобы произносить сильные речи, выказывать великую премудрость, приводить толпу в изумление и господствовать над нею? Нет, о нет: но, как говорит Он, «чтоб Я мог словом подкреплять изнемогающего» (Ис.50:4). Где был изнемогающий, выбившийся из сил, печальный и попавший в тесные обстоятельства, там было дело для Него; там отирал Он слезы, там возливал елей на раны, туда нес Он слова жизни. Ах, почему так дороги у нас слова для изнемогающих, слова утешения и сострадания, как будто это были бы золотые монеты, и почему они тем реже, чем мудрее язык? Не потому ли, что у владеющих им недостает этого драгоценного Духа Божия?

Вспомним еще раз нашего Господа. Почему, думаешь ты, слава Его будет так велика в предстоящем тысячелетнем царстве, как сказано в Пс.71:8-11: «Он будет обладать от моря до моря и от реки до концов земли», так что «падут пред Ним жители пустынь и враги Его будут лизать прах… И поклонятся Ему все цари; все народы будут служить Ему?» Стихи 12 и 13 дадут нам следующий ответ: «Ибо Он избавитнищего, вопиющего и угнетенного, у которого нет помощника. Будет милосерд к нищему и убогому и души убогих спасет». О, Дух Илии вдвойне, истинный Дух Христа, в Котором Ты являешь Свою славу, сойди так на народ Твой, чтобы мы тоже сделались такими самоотверженными, любвеобильными, расположенными к бедности, нужде и несчастью вокруг нас; тогда вскоре будут снова совершаться чудеса Божий, как издревле. Вскоре дух отрицания и приближающегося антихриста, и его гордые притязания на то, что он принимает участие в несчастном и бедном, не будут в состоянии удержаться с видом правоты в бедном народе, как в наши дни.

Что же мы скажем дальше о совершенном Елисеем чуде над Нееманом Сириянином, описанном в 4 Цар.5:1 ? Разве последний не был идолопоклонником, не принадлежал к народу, в то время особенно притеснявшему Израиля, и разве именно этот человек не был одним из сильнейших притеснителей? Как казалось бы естественным просто предоставить этого человека ужасной болезни, проказе, снедавшей его. Не казалось ли, что по духу Ветхого Завета для него существовали только слова: «Так да погибнут все враги Твои, Господи!» Или другие: «Блажен, кто возьмет, и разобьет младенцев твоих о камень!» Однако муж с Духом Илии вдвойне далеко опередил время своих отцов и время Илии; лишь только он слышит о том, что царь Израильский разодрал одежды свои из-за невозможности излечить проказу Неемана, как посылает к царю, велит прислать к себе этого человека и творит над ним чудо, какого не совершалось чрез него ни над кем в Израиле.

Воистину, если бы в те дни мы во всем Израиле искали кого-нибудь, создавшего только в воображении человека, который бы сотворил такое славное дело над язычником и врагом Израиля, мы не нашли бы и такого. Елисей же далек всякой узости, всякой национальной гордости и религиозной ненависти; его Дух — не дух партийности или сектантства, его сердце широко открыто для помощи, и сила Божия беспрепятственно изливается и на этого чужестранца — язычника. И когда последний хочет затем положить к ногам пророка тысячи, все это отклоняется: исцеление не должно стоить Нееману ни полушки; но слуга Елисея, Гиезий, который не хочет упустить случая составить себе капитал, воспользовавшись обширной благодеющей любовью своего господина, поражается за полученное обманом серебро болезнью того человека.

Какой удивительный Дух этот Дух Илии вдвойне! Не следует ли напомнить еще короткого рассказа о всплывшем топоре в 4 Цар.6:1-7? Сыны пророков собираются переселиться к Иордану. Елисей — как отец среди них, поэтому они обращаются в этом деле за советом к нему. Он говорит им: «пойдите». С детской доверенностью они делают еще шаг: они упрашивают его идти с ними, и удивительно! Пророк Божий беспрекословно присоединяется к ним, когда они идут рубить деревья. Какое смирение, снисхождение и какая любовь к народу Божию! Не поплатится ли он известной частью своей славы и почета из-за такого необдуманного поступка? Не был ли он человеком, который сообщался с сильными и великими (4 Цар.4:13) и даже презирал их, если только они не любили Бога и не жили для Него, хотя бы были царями? Открой только 4 Цар.З:13-14 и прочти это место. Но тут он выступает так тесно соединенным с самыми ничтожными в своем народе, что для него их дело является его делом, оно для него даже дело Божие, что так явственно обнаруживается при совершившемся здесь чуде.

Всякий, конечно, знает рассказ об упавшем в воду топоре, который даже не принадлежал работавшему им бедняку, а был только взят на подержание. Вы ведь знаете, как Елисей в силе Духа, покоившегося на нем, заставил всплыть топор. Почти искушаешься возбужденно крикнуть этому человеку Божию: стой, Елисей! Подумай, что ты хочешь сделать; разве ты не прямо идешь к тому, чтобы поругать и унизить святую, живущую в тебе, силу Божию, применяя ее к таким маловажным вещам?! Не мог ли он после того, как топор упал в реку и как позвали на помощь, просто взяться за карман, сунуть в руку бедному человеку рубль другой и тем возместить его утрату?

Конечно, этого здесь было бы достаточно, и оно чудно проявило бы любовь пророка, Дух его и готовность всегда помочь, но оно не показало бы, насколько непосредственно участвовал в этом деле любви Сам Дух Святой, как Он хочет вникнутъ и вникает в ничтожнейшие обстоятельства, когда мы -преданные Ему орудия. Теперь же, когда потонувшее железо всплыло Его силою, это так явственно выступило наружу. В этом то, дорогие дети Божий, и хочет проявляться полнота Духа Святого, коль скоро она обитает в нас, именно в малейших долах любви, в нашем ежедневном житье-бытье, даже в мелочах, которые едва составляют дневной заработок человека. Хотим ли мы иметь Его там, или желаем ограничить Его своей коморкой, церковью, своим кабинетом, своими проповедями и молитвами? Боюсь, что если мы делали это, Он отсутствовал и там. Но как много железа заставил бы еще всплыть Дух Святой чрез нас, если бы наши дни, наша личность, каждое наше дело было посвящено только Ему и тем, среди которых Он поставил нас в этом мире!

Бросим еще один только взгляд на привлекательный рассказ о пленении пророком войска сирийского. Прочитай 4 Цар.б:8-23. Здесь нам сообщается, как Елисей должен был быть взят в плен сирийским отрядом, потому что он выдавал царю Израильскому местоположение войск царя сирийского. После того, как сирийские разведчики узнали, что пророк находится в Дофаиме, город был окружен ночью Сириянами. Утром слуга пророка видит большое войско, и в крайнем смущении восклицает: «Увы, господин мой, что нам делать?» Пророк молится, и у него открываются глаза: он видит, что их кругом охраняет войско небесное.

Между тем, к ним приближаются посланные, чтобы взять Елисея. По его молитве они поражаются слепотою, вероятно, только таким образом, что не узнают стоящего пред ними человека, он делается их проводником и приводит их в средину Самарии. Самое драгоценное из того, что теперь следует, заключается в том, что он здесь просит Господа открыть им глаза, чтобы они узнали, что сами попали в руки своих врагов, сами очутились в положении, откуда для них нет выхода. «Не избить ли их, отец мой?» спрашивает царь Израильский, подумав, что пророк привел их к нему только для этой цели, желая использовать этот случай. Ах, как мало понимал он Елисея и как мало знал Дух его!

Хотя эти полчища и их царь поступили бы безжалостно с пророком и избили бы всего Израиля, если бы те попали в их руки, он все же не допускает, чтобы здесь пропал у них хотя бы волос с головы. «Предложи им хлеба и воды; пусть едят и пьют, и пойдут к государю своему», — так гласит его приговор над ними. И об исполнении его сообщается дальше: «И приготовил им большой обед, и они ели и пили. И отпустил их, и пошли к государю своему». Не правда ли, это было обращение, как с дорогими гостями, а не с врагами?

Как метко характеризует это событие Дух Илии вдвойне на Елисее. Это Дух, который не платит злом за зло, но за зло платит добром; это Дух, который, несмотря на сильное и соблазнительное искушение ко вражде (оно исходило от самого царя), все-таки любит врагов своих, благословляет проклинающих его, благотворит ненавидящим его и молится за обижающих и гонящих его; Дух, оказывающийся тождественным с Отцом Небесным, Который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на, праведных и неправедных (Матф.5:44-45).

Это Дух, который бесконечно далек от того, чтобы низвести огонь с неба, как сделал Илия с двумя пятидесятками воинов и их начальниками, посланными за ним, подобно этому полчищу сириян за Елисеем. Впрочем, да, у него тоже есть огонь, огонь, который удивительно жжет: это горящие угли, которые он собирает на головы врагов своих, накормляя их, когда они голодны, напояя, когда жаждут (Пр. Сол. 25:21-22), и таким образом, действительно побеждает и одолевает врагов любовью. Это чудное происшествие ведь действительно окончилось полной победой, потому что сказано: «И не ходили более те полчища сирийские в землю Израилеву». Да, это — слава Духа Илии вдвойне, это Дух Иисуса Христа, Которого Елисей был таким ярким прообразом.

Пожалуй, тех проявлений этого Духа, которые мы видели, хотя особое внимание наше было обращено только на отдельные факты, достаточно для того, чтобы побудить нас, детей Нового Завета, которым так приличествует этот Дух, горячо желать и жаждать Его. Не замечается ли огромного недостатка в этом Духе среди детей Божиих при обозрении их ежедневной жизни? Как мало подобия Христу, готовности помогать, сердечного сострадания, поспешающей услужливости, как мало смирения, кротости и, прежде всего, любви, любви к ближнему, а где любовь к врагам?

На что здесь красивые речи, которые, не сходя с языка, имеют целью сколько возможно заменить или прикрыть этот недостаток? И самым печальным при этом является то, что подобное плачевное состояние вообще удовлетворяет. Ах, где Елисеи в народе Божием, во что бы то ни стало стремящиеся подняться выше? Разве то, что было доступно уже тому человеку Божию в Ветхом Завете, не может быть доступно нам в Новом после того, как Христос совершил вечное искупление, и Дух Его сошел к нам? Не ясно ли сказано, «что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они (древние) не без нас достигли совершенства?» (Евр. 11:40). Елисей также поставлен в пример для нас, как все, описанное нам, в наставление, чтобы мы, видя его, узнали, какая полнота Духа Божия уготована в Боге для человеков, и как мы можем сделаться ее участниками. Пусть же, пока мы еще не отошли от этого славного слуги Божия, нас займет крайне важный вопрос:

III. Как мы можем получить этого Духа?

Пример Елисея учит нас об этом более, нежели мы в состоянии изложить здесь, но мы все же хотели бы выдвинуть некоторые важные пункты. Если мы хотим получить силу свыше, как тот раб Божий, мы должны:

Прежде всего освободиться от всякого самодовольства. Елисей мог бы вполне удовлетвориться тем благословением, силой, жизнью, блаженными чувствами и опытами, которые он ежедневно приобретал в общении с великим пророком Илией; многие из сынов пророческих, без сомнения, завидовали ему в этом отношении. Однако, этого было для него далеко недостаточно. Даже больше: он видел всю меру Духа в своем учителе, но, думая о том, что она могла бы стать и его мерой, он начал желать того же вдвойне. В полном смирении перед своим Богом он жаждал и просил вдвойне, т.е. двойной меры, и не успокоился, как мы видим, до тех пор, пока не получил того, чего желало его сердце.

Если мы хотим достигнуть того, чего достиг он, то и нашу душу безусловно должно наполнить такое же горячее желание. Плачевное состояние многих детей Божиих в наше время коренится прежде всего в их довольстве собой: им достаточно скудных милостей, которыми они обладают, хотя и сознают, что ими проявляется слишком мало силы в ежедневной жизни. Они едва-едва прозябают и с трудом могут поддержать жизнь; но они ведь имеют ее столько же, сколько и многие другие, они — так называемые современные, шаблонные христиане: чего же желать еще? Вот отпечаток, наложенный, за малыми исключениями, на наш настоящий век. Когда мы замечаем там и сям детей Божиих, имеющих от Господа больше и живущих в большей полноте, нам, пожалуй, иногда западает тайное желание: ах, если бы я был таким, как тот или другой!

Или мы доходим даже до того, что подражаем неразумным девам: «Дайте нам вашего масла». Хочется погреться около этих людей, хочется хоть немножко подвинуться чрез них, но никогда не приходит мысли: нет, не этот посвященный человек, не эта исполненная Духом женщина может служить для меня мерой благодати Божией во мне и надо мною: моя цель дальше, выше. Да, мы часто в плену какого-то ложного смирения, внушающего нам, будто подобная мысль уже почти проступок пред Богом; таким образом, на место Духа Христова вступает, как вооруженный человек, дух лаодикийский, говорящий, наконец, в сердце: «Я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды» (Откр.3:17).

И пока это состояние не уступит места томительному, пламенному стремлению к наибольшей полноте Духа Святого, превосходящей все наши опыты и окружающие нас примеры, помощи никогда не будет. Да даст Господь этот голод и жажду в сердца детей Своих, также и в твое сердце, дорогой читатель. И если бы настоящая книжечка содействовала этому, я возблагодарил бы Господа из глубины души и был бы богато вознагражден.

Далее. Если мы хотим быть причастниками этого Самого Духа, мы должны научиться верить, как верил Елисей. Какое глубокое, непоколебимое упование высказывается в его желании достичь Духа Илии в двойной мере! Чтобы это было одним только желанием, как многие из наших желаний, исполнение которых, мы и не ожидаем, не может быть допустимо ни в каком случае.

Святая торжественность последних минут Илии здесь на земле, известных Елисею, условное обещание отходящего учителя и воспоследовавшее исполнение поставленного условия — лучшее доказательство, что он заранее действительно верилтому, что после случилось с ним. Елисей наверно ожидал, что получит желаемое, несмотря на противоположные опыты всех других людей, из которых никто не достиг высоты даже благ Илии, а тем менее того, чтобы иметь Дух его вдвойне. Он верил вопреки собственному опыту, так как сам до тех пор ведь стоял гораздо ниже Илии, и Господь не сотворил чрез него еще ни одного чуда.

Может быть его, напротив, гораздо чаще подавляло сознание своей собственной немощи и ничтожества, когда его учитель совершал у него пред глазами то, чего мир никогда еще не видал. Тем не менее, он верил, что для Господа нет ничего невозможного, что Господь наполнит пустой дотоле сосуд более, нежели сосуд лучшим образом исполненного раба Божия; Он будет употреблять непотребленное еще орудие в два раза больше против того, которое Он собирается отодвинуть в сторону.

Да, Богу постоянно ставит границы великое неверие веруюших. Оно ожидает от Могущего «сделать несравненно» больше все-таки только того, что будет в размере нашего собственного рассчета, единственно того, к чему мы сами способны или до чего доросли, как будто Ему невозможно поднять нас выше нашей немощи и неспособности, в Его силу и Его способность. О, да получит поэтому величайший грех верующих, неверие, свой смертельный удар у тебя и у меня, и да научимся мы схватить руку Всевышнего и брать из нее благодать на благодать, прежде чем мы испытаем или почувствуем что-либо, прежде, чем заметим наше достоинство и прежде, чем увидим пред собою других, уже ставших причастными Его благ в столь обильной мере.

Как доволен был бы Господь еще сегодня, если бы мог сказать о нашей вере тоже, что сказал о вере римского сотника, воскликнув: «Истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры!» (Матф.8:10). Или, когда Он сказал жене Хананеянке: «О, женщина! Велика вера твоя; да будет тебе пожеланию твоему» (Матф. 15:28). Поэтому схвати руку Всевышнего еще сегодня, брат мой!

Однако, если мы верим, что можем получить все от Господа, мы должны также просить у Него, как Елисей просил у Илии. Как этот человек в данном случае учит нас молиться соразмерно с нашей верой. Заметьте, его просьба не 6ыла вызвана каким-нибудь обетованием, и исполнение ее ничем не было обеспечено. Дал ли ему Илия какой-нибудь намек или ободрение, чтобы протянуть руку за тем, что было еще славнее и выше того, чем обладал он сам? Мы нигде ничего об этом не читаем. Мы, напротив того, даже узнаем, что этот человек, между прочим принадлежащий к числу величайших мужей молитвы в мире, услышав просьбу своего ученика, приходит в изумление и восклицает: «Трудного ты просишь!»

Илия, без сомнения, сознавал, что он сам вообще не мог дать ничего, тем меньше двойной меры Духа, которого он имел; он конечно знал, что эта просьба относилась, собственно, к его Богу, и все же, даже направленная к Богу, она казалась ему трудноприемлемой. Но взял ли Елисей вследствие изумления Илии свою просьбу обратно, уменьшил ли он ее, чтобы сделать более удобоисполнимой? Нет, он остался при намеченной им цели и ожидал исполнения.

В какое совершенно лучшее положение поставлены мы относительно Духа нашего Господа и Его излияния на нас. Сколько Его славных, вполне определенных обетовании находятся у нас в руках, как залог верного услышания нашего прошения. «Тем более«, уверяет Он нас, «Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него» (Лук. 11:13). «Кто верует в Меня», -свидетельствует Он нам торжественно, — «у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой«, и мы знаем, что Он говорит это «о Духе, которого имели принять верующие в Него» (Иоан.7:38-39). Не веруем ли мы в Него? Следовательно, не должны ли мы получить, как говорит Писание?

Мы ведь постоянно выдвигаем нашу веру на вид имеющим веру только на словах: так не должен ли тогда Дух Святой, текущий реками, сделаться нашей долей? И в другом месте Он подтверждает нам так торжественно, как может сделать это только Он: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и 6ольше сих сотворит; потому что Я к Отцу Моему иду» (Ион.14:12). Зачем Он сказал нам это? Да наверное, затем, чтобы мы эту цель Его сделали и нашей целью, чтобы мы достигли по только дел Елисея, но дел и Его. И далее: «И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец и Сыне» (Иоан. 14, 13). Кроме того, разве мы не знаем, что все обетования Божии в Нем — «да» — и в Нем — «аминь», — во славу Божию чрез нас (2 Кор.1:20). О, какая вера развилась бы у Елисея после таких обетований, какие молитвы вознеслись бы от него на их основании! А нас, поощряют ли они нас действительно просить в полной мере того, что они обещают?

После таких обетований мы должны бы были приводить в изумление нашими молитвами сильнейших мужей веры гораздо более, чем удивил Елисей Илию, а все же нашим просьбам, может быть, никогда не удивлялись даже наши обыкновенные ближние; верили ли мы когда-нибудь этим обетованиям от всего сердца и во всем их объеме? О, если бы мы сделали это наконец! И сверх всего того, мы ведь молимся достославному Господу, Который не только все может, но с горячей любовью хочет услышать нас, перед нашими глазами и вокруг нас исполняет молитвы тысячей, нам самим дал славнейшие доказательства их услышания и оставил нам все Свои обетования для того, чтобы прославиться чрез их исполнение. Когда же настанет время, что мы возьмем хотя бы только одно из Его многих обетовании, положим в молитве пред Богом и не возьмем обратно, пока не получим такого действительного осуществления его, как Елисей?!

Далее, чтобы получить Духа Христова в полной мере, мы должны научиться у этого человека Божия так тесно соединиться с нашим Господом и Учителем, как Елисей сблизился с Илией. Прямо поразительно, когда обозреваешь последние часы их совместного пребывания, как Елисей следует шаг за шагом за своим учителем и господином, не оставляя его ни на минуту. Только его стремление не лишиться исполнения своего сердечного желания объясняет его дошедшую до непослушания привязанность к Илии «Останься здесь», говорит ему последний в Галгале, «ибо Господь посылает меня в Вефиль» (4 Цар.2:2)

Повинуется ли ему Елисей, дотоле безусловно послушный ему на слово? Ничуть. Его ответ — скорее клятва не покидать его. «Жив Господь и жива душа твоя!» — восклицает он, как бы ухватываясь за него — «не оставлю тебя» — (ст.2). По приходе в Вефиль во второй раз слышатся слова: «останься здесь, ибо Господь посылает меня в Иерихон», — и далее, в Иерихоне, то же говорится, в третий; но останавливающая рука Илии не может отстранить от себя этого мужа. Может быть, готовому для неба пророку уже излишне всякая человеческая близость; но здесь находится некто, для кого его святое общество составляет драгоценнейшую и желаннейшую сферу: поэтому он и держится за него тем крепче, чем сильнее хочет отстранить его Илия. Кроме того, зная, что уже не долго будет он иметь возможность ходить с ним, так как уже сегодня тот навсегда исчезнет из глаз его, он говорит сам себе: «Воспользуйся еще этим часом», — а после того, как ему говорится, что исполнится и желание его сердца, если он увидит, как господин его будет взят от него, взор его неотступно направлен на Илию.

Таков еще и ныне путь к исполнению Духом Господним в полной мере. Ходи, брат мой, сестра моя, беспрерывно с твоим Учителем и Господом, не делай ни шагу вне общения с Ним. Не дай никогда прерваться этому общению, даже и среди самой шумной сутолоки окружающего тебя мира. Может быть, твой жизненный путь должен совершиться при непрестанной перемене обстоятельств, может быть Господь тоже идет с тобою из Галгала в Вефиль, из Вефиля в Иерихон и из Иерихона на Иордан; но пусть твое решение будет твердо: «Жив Господь! не оставлю Тебя». Может быть, Он станет испытывать тебя, когда, по-видимому, не будет более влечь тебя за Собою или даже станет как бы отстранять от Себя; Он может иногда делать это, чтобы нам самим сделалось ясным наше собственное, действительное отношение к Нему.

Ах, мы так привыкли, чтобы Он постоянно влек нас; когда же этого нет, или когда мы того не чувствуем, мы отстаем; если Он влечет нас, — да, тогда мы бежим. Но Он хотел бы, чтобы мы бежали за Ним даже и тогда, когда кажется, что Он не только не влечет, но даже хочет освободиться от нас. И несомненно, что, если сердце наше горит во что бы то ни стало получить Его и Духа Его в полной мере, наша жизнь проявится в таком тесном общении с Ним, что ни одна минута не застанет нас без Него. О, пусть у каждого чада Божия дойдет до неудержимого, но бесконечно блаженного стремления к цели, (Фил.3:7-14) чтобы мы достигли ее, как нас достиг Христос.

Наконец, научимся еще от этого человека Божия, что для того, чтобы сделаться причастными полноты Духа Господня, необходимо прежде всего решительно порвать со всем, что мы есть и что имеем. Мы видим Елисея в то время, когда от него берется его учитель, со взором, неуклонно направленным на своего прославляемого господина, взирая ему вслед, он получает милоть Илии, становящуюся для него как бы залогом его наследия и услышания его просьбы. Что делает он прежде всего? Мы читаем: «И схватил он одежды свои, и разодрал их на две части» (4 Цар.2:12), и только после этого он поднял милоть Илии себе в собственность.

Разодрание одежды само по себе можно было бы рассматривать как знак печали; у него же, отныне пророка Божия и преемника отшедшего учителя, это — разрыв и отрешение от своегопрежнего положения, а взятие пророческой милоти — вступление верою в ожидаемое наследие и принятие его. Невольно вспоминается первое призвание пророка, когда Илия бросил на него (вероятно ту же самую) милоть. Елисей, конечно, хорошо понял тогда, что это означало, потому что сейчас после этого мы читаем о нем: «И оставил Елисей волов и побежал за Илиею…» Но, как бы желая быстро наверстать что-то забытое, «он, отошедши от него, взял пару волов и заколол их и, зажегши плуг волов, изжарил мясо их, и раздал людям, и они ели. А сам встал и пошел за Илиею и стал служить ему» (3 Цар. 19:19-21). Это был такой полный разрыв со своим прежним занятием и жизнью, что даже орудия его были преданы огню; это был разрыв со своими близкими и всеми родными (Мф.10:37) такой, что отступление стало как бы невозможно; нечто подобное пред нами и теперь, где милоть Илии во второй раз покрывает его, совсем передается ему. Он не хочет надеть ее поверх своей собственной одежды, но последняя совершенно раздирается и удаляется.

Если он при своем первом призвании порвал с жизнью, преданной ему от отцов (1Пет.1:17-21), то теперь он порвал с тем, что было для него несравненно ближе, т.е. со своей волей, знанием и способностями, с собственной силой и со всем, что исходило от него самого (Лук.14:26; Рим.6:3-7). Он отстранил то, что принадлежало ему, и облекся в то же самое время в желанную и вымоленную силу свыше; отныне, она одна должна была совершать дело Господне в нем и чрез него.

Облечение в самого себя, действие и хождение в собственном вооружении, в своем «я», надежда на плоть, вера в собственные способности, волю и знания — вот, что и в наше время удерживает полноту Духа Святого вдали от детей Божиих. Мы знаем, что это должно быть совлечено, знаем, что собственным «я» стоим Ему поперек дороги, оно заняло Его место, но мы не решаемся на разрыв и во многих случаях не хотим его.

Страх вдруг действительно порвать с самим собой, с тем, что мы есть, что имеем и можем, страх причинить плоти боль, разорвать ее и предать смерти наше «я», чтобы Бог и Его Святой Дух могли вступить в Свои права, — этот страх мешает Ему вооружить нас Самим Собою. Мы слишком часто слушаем старый дух Петра, когда он взывает: «будь милостив к Себе; да не будет этого с Тобою«, и таким образом продолжаем сохранять свою собственную жизнь и вовсе не видим, как чрез это теряем истинную и славную жизнь Божию. Это тот страх смерти, благодаря которому мы чрез всю жизнь подвержены рабству (Евр.2:15), хотя Христос искупил нас и от него.

Готов ли ты сегодня разорвать себя или дать разорвать тебя другим, как Елисей поступил со своей одеждой, или, лучше, как Господь предал Тело Свое; тогда ты сегодня с детской верой можешь надеть милоть силы Его, она никогда не может быть надета поверх твоей одежды; Он, Дух Святой, не есть исправление, облагораживание или дополнение того, что мы уже есть или имеем, но Он приходит, чтобы отстранить нас и встать на наше место. Поэтому сдайся сам, покончи со своим «я»: этим ты освободишь место для Того, Кто хочет покрыть тебя Самим Собою, и Он будет дан тебе так, что пребудет с тобою навеки.