Ев. Лук. 23, 47 — 48

В часы страданий Христа на Голгофе совершилось великое чудо в природе. Ослепительно яркий солнечный шар вдруг начал темнеть и вскоре погрузился в полную тьму.

Получилось впечатление, как будто яркое солнце закрыло чем-то непроницаемым свое лицо, чтобы не видеть злодеяния, творимого людьми на Голгофе. Какая противоположность тому, что совершилось в ночь рождения Христа. Каким ярким светом были залиты неожиданно поля Вифлеема!

Теперь, на Голгофе, наоборот: природа, облекшаяся в ночь, когда родился Христос, в яркие, сияющие одежды, когда Христос умирает — облачается в черные, траурные одежды. И это не удивительно: солнце со дня своего сотворения и сияния на нашу землю было свидетелем многих ужаснейших сцен в жизни человечества, но такой сцены, которая творилась на Голгофе, в истории человечества еще не было никогда.

Тьма на Голгофе царила три часа. Эти три часа были часами глубокой тишины. Молчала толпа народа, только что так шумевшая на Голгофе. Молчал и божественный Страдалец Христос. На Голгофе воцарились тишина и глубокое уныние.

И среди этой тишины вдруг раздается возглас Христа и слышатся слова, полные невыразимой тоски: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» Не говорят ли эти слова о том, что Христос в течение трех часов тьмы, воцарившейся на Голгофе, переживал ту «смертельную -скорбь», О которой Он поведал Своим апостолам у ворот Гефсиманского сада, сказав им: «Душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною».

Нам надо понять эту смертельную скорбь Христа, которая вновь как и в Гефсимании, наполнила душу Его на Голгофе. Ужасные страдания, причиняемые Ему руками человеческими, были невыразимо велики. Но Он переносил их без единой жалобы, без единого слова недовольств за. Но когда Бог сокрыл Свое лицо от Него, Он громким голосом излил Свою смертельную скорбь.

О, кто измерит глубину этой скорби? Только одно мы можем сказать: вне сомнения, эта смертельная скорбь Христа вызвана тяжестью нашего греха! Мы хоть в некоторой степени поймем Голгофскую скорбь Христа, если будем поглубже вникни в слова.1 Петр. 2, 24: «Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо». Только по этой причине Бог должен был сокрыть Свое лицо от Христа и «оставить» Его. Но и в такой тоске души Своей Христос не теряет связи с Богом и говорит-: «Боже Мой, Боже Мой»… Я подчеркиваю слово «Мой».

Шесть часов уже висел Христос на Своем кресте. И за эти шесть часов только одна просьба вышла из уст Христа. «Жажду», — произнес Он ослабевшим голосом. Один, более сострадательный, чем другие, воин «побежал, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить». Конечно, глоток студеной воды был бы дороже и приятнее для нашего распятого Господа, но любая, самая прохладная вода, под палящими лучами голгофского солнца, превратилась бы в неприятную теплую жидкость, и поэтому для Христа оставалось одно: удовлетвориться уксусом.

Последние минуты жизни Христа приближались… Мир должен узнать, для чего потребовались все эти невыразимые страдания Христа на Голгофе.

И Христос выразил все значение Своего креста одним единственным словом: «Совершилось!» Но что же совершилось? Совершилось величайшее дело — дело искупления человечества. Совершилось примирение грешников с Богом через пролитую на Голгофе Кровь Христа. Совершилось открытие рая для всех верующих в жертву Христа, и первым вошел в него покаявшийся разбойник. После победного слова «Совершилось» на Голгофе раздается молитва Христа: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой». И, вознеся эту молитву, Он «испустил дух».

На Голгофе водворилось глубокое молчание, как это всегда бывает, когда умирает человек. Но когда замолчали люди, заговорила немая природа. Мы читаем в Евангелии: «И земля потряслась; и камни расселись» (Ев. Матф. 27, 51). И голос потрясенной земли как бы говорил: на Голгофском кресте умер Сын Человеческий; но этот Сын Человеческий был истинным Богом! Землетрясение потрясло и храм в Иерусалиме: во время вечерней жертвы «завеса в храме разодралась на двое, сверху до низу»! Это событие было символом открытия свободного доступа к престолу Божией благодати — через смерть Христа на Голгофе.

Но пойдем снова на Голгофу и посмотрим, что происходит там после того, как Христос испустил дух. Перед нами изумительная картина: народ, который так издевался над пригвожденным ко кресту Христом, бьет теперь себя в грудь (Ев. Лук. 23,48). Сотник, руководивший всем актом распятия нашего Господа Иисуса Христа, в великом сокрушении говорит теперь: «Истинно Человек Сей был Сын Божий» (Ев. Марк. 15,39).

Что привело сотника к сознанию, что Христос Сын Божий? Шесть часов он находился вблизи распятого Христа и слышал все Его слова. Он видел, как умирают воины на войне; он не раз видел, как умирают Б римских цирках военнопленные, отданные на растерзание хищным зверям; но он никогда еще не видел такой смерти, какой была смерть Христа на кресте Голгофы. Все страдание Христа прошло перед глазами этого сотника. И когда он слышал из уст злословящей толпы слова: «если ты Сын Божий, сойди с креста», — он думал, почему же Христа называют «Сыном Божиим»? И тем внимательнее следил он за всеми движениями Христа на Голгофе. Все в распятом Христе говорило сотнику, что Он — праведник (Ев. Лук. 23, 47). А когда на целых три часа померкло солнце и наступила небывалая тьма; и когда, вслед за смертью Христа, потряслась земля, — то сотник увидел во Христе больше, чем праведника. Он увидел в Нем Сына Божия! И он «прославил Бога» (Ев. Лук. 23, 47).

Таким образом, в час смерти Христа была потрясена не только земля, не только храм Иерусалимский, но были потрясены и многие сердца, доселе равнодушные ко Христу. Голгофский крест, страдания и смерть Христа на нем потрясли в свой день и в свой час и наши равнодушные ко Христу сердца.