(Ев. Иоан. 12, 27).

Кто-то сказал: «Чем лучше мы узнаем людей, тем неприятнее они будут для нас». Печально звучат эти слова. Как было бы хорошо, если бы они были неправильными. Но, увы, они очень правильные.

Однажды в Третьяковской галерее, где все картины так прекрасны, я захотел рассмотреть мазки красок на одной картине. И что же: вместо прекраснейшей картины, которой так любовались все, я увидел нечто не только некрасивое, но прямо даже безобразное — это была беспорядочная масса бугорков из красок. Только издали эти бугорки давали глазу чудесное зрелище — картину. Так и каждый человек в отдельности: издали или при встрече на короткое время мы можем нравиться, нами могут восхищаться, как восхищаются картинами в галереях.

Но когда мы подходим к человеку поближе или проводим с ним время побольше, тогда выступают все «бугорки» его: все его отрицательные качества, все черты его характера нехорошие и даже скверные, весь его эгоизм и искание своего. И из нашей груди исходит глубокий вздох разочарования, разочарования в человеке, к которому мы подошли поближе.

Но не так обстоит дело с одним из сынов человеческих — Иисусом Христом. Чем ближе мы подходим к Нему, чем внимательнее мы рассматриваем все черты Его характера, чем больше мы имеем общения с Ним, — тем прекраснее Он стоит перед нами, тем больше мы восхищаемся Им, тем больше мы преклоняемся перед Ним.

В Евангелии нам дан многогранный образ Христа, в том числе и образ Христа как «Мужа скорбей». И чем ближе мы подходим к Его скорбям, к Его страданиям, тем величественнее перед нами Его образ как Мужа скорбей.

Сегодня мы слышим возглас, исходящий из глубины души этого Мужа скорбей: «Отче! Избавь Меня от часа сего!» Чем был вызван этот глубокий вздох души Иисуса? Это естественное желание каждого человеческого существа избежать страдания? Дело в том, что некоторые эллины, то есть язычники, пришли на праздник Пасхи в Иерусалим и захотели увидеть Иисуса. В лице этих эллинов Христос увидел все человечество, жаждущее спасения и вечного счастья. Своим исканием Его они порадовали Его сердце. Но тут же Его сердце исполнилось глубочайшей печали. Этой печали Он не скрыл от нас. Он говорит: «Душа Моя возмутилась».

В немецком переводе Библии эти слова Христа выражены иначе: «Душа Моя теперь опечалена». И почему же опечалилось сердце Христа? Потому что для спасения человечества, которое представилось Ему в лице этих ищущих Его эллинов, был необходим «голгофский час» — этот страшный час мучительнейших страданий души и тела. И сердце Его, истинно человеческое сердце, как оно было и истинно божественным сердцем, содрогнулось перед этим страшным «голгофским часом». И здесь в Иерусалиме, как и несколько-позднее в Гефсиманском саду, Он просил Отца об избавлении от часа сего.

О чем говорит нам эта просьба Христа? Она говорит нам о том, о чем сказано в известной всем нам песне: «Как дорого Он нам спасение купил!» Как часто люди думают и говорят о страданиях Христа: «Да, Он страдал и тяжко страдал, но ведь Он Сын Божий — Ему можно было страдать. Ему вбивали гвозди в руки и ноги, а мы, может быть, думаем: да, но это были руки и ноги Сына Божьего, а потому Ему было легче испытывать боль от гвоздей, чем нам, простым смертным людям.

Так, может быть, мы думаем о всех страданиях нашего Господа Иисуса Христа. Но это не так; вопль Его души в Иерусалиме: «Отче! Избавь Меня от часа сего!» и крик Его души в Гефсиманском саду: «Отче! Если возможно, да минует Меня чаша сия!» — говорят о том, что все страдания, которые перенес Муж скорбей ради нашего спасения и вечного счастья, было для Него ничуть не легче перенести, чем для каждого из нас. Не только не легче, но бесконечно труднее, чем нам, потому что мы страдая, страдаем справедливо, а Он ничего худого не сделал.

Как хочется пасть сегодня к ногам этого Мужа скорбен, Христа,, и, созерцая каждую из ран Его души и тела, сказать Ему: «Спаситель наш! Каждая из этих многих ран принесла тебе страдания, которые превосходят во много раз наши страдания. Как дорого Ты нам спасение купил!»